«Они не поймут тебя», — сказала тогда Эбби и оказалась права.

Торилья сама ничего не поняла бы, не отправься она с отцом в Барроуфилд; теперь она сомневалась даже в том, что такое отзывчивое существо, как мать, было способно представить себе ужасающее существование жителей поселка. Почти нечеловеческим усилием она заставила себя промолчать.

Тем временем Берил отвлеклась от секретера.

— Давай пойдем наверх, дорогая, — предложила она. — Я хочу показать тебе кое-что из своего приданого. Пока это лишь самая малость, но на следующей неделе мы отправимся в Лондон на Бонд-стрит и потратим там целое состояние на самые роскошные платья.

Она подошла к кузине, но, взглянув на нее, сказала с некоторой озабоченностью:

— Ты кажешься мне бледной, дорогая., Наверное, устала после долгой дороги, и это неудивительно.

— Да, я чуточку… устала, — пролепетала Торилья.

Она молча поднималась вслед за Берил наверх и вскоре обнаружила, что будет спать в комнате, которую занимала в детстве.

Когда отец и мать уезжали, Торилья по обыкновению ночевала в Фернлей-Холле; в свою очередь, когда это устраивало графа и графиню, Берил приезжала к ним.

Оставаясь вдвоем, девочки принимались фантазировать: не забраться ли, скажем, на стол или переплыть озеро — в то время, как им следовало уже спать.

В результате комнату возле спальни Берил стали называть комнатой мисс Торильи. И теперь она пребывала в ожидании дорогой гостьи: шелковые занавеси были отодвинуты, из окон открывался чудесный вид на озеро, нежившееся в солнечных лучах.

Но вместо этого пейзажа Торилья вновь увидела перед собой черный сельский ландшафт без деревьев и кустов, и — на его фоне — отбросы общества: мужчин, женщин и детей, почти таких же черных, как уголь, который они добывали.

Девушка не мешала Берил говорить без остановки о приданом и о будущей свадьбе. Но в какой-то миг она, опасаясь сказать лишнее, неуверенно спросила:

— А тебе не кажется… дорогая, что если бы ты… подождала еще чуточку, то, возможно, нашла человека, которого полюбила бы… всем своим сердцем?

Заметив выражение лица Берил, она торопливо произнесла:

— Ты всегда выглядишь как принцесса из сказки, и я хочу, чтобы ты отыскала своего принца.

— Подожди, вот увидишь Галлена! — спокойно сказала Берил. — Он и есть тот самый принц, о котором мы говорили, когда рядышком сидели на моей постели и пытались угадать, за кого выйдем замуж.

Она самодовольно улыбнулась:

— Я всегда представляла себя королевой или принцессой. Но Галлен ничуть не хуже, он гораздо значительнее, чем большинство принцев, и богаче, нежели принц-регент.

— Ну, подобного мужа найти не сложно, — резюмировала Торилья. — Даже я слышала о море долгов, в которых купается его королевское высочество.

— Мне было бы неприятно иметь долги, — возмутилась Берил. — И вообще, даже часть состояния Галлена трудно будет потратить. — Подняв руку над головой, она воскликнула:

— Вот почему я хочу, чтобы приданое мое потрясло всех, и это будет выгодно для тебя.

Торилья понимала, что собирается сказать Берил.

— Я решила отказаться от всего, что у меня есть, до последнего стежка, — про= — должала кузина. — И все до последней вещи станет твоим.

— Спасибо тебе, моя дорогая, — ответила Торилья. — Это очень, очень любезно с твоей стороны.

Тем не менее она понятия не имела, для чего ей очаровательные платья Берил в Барроуфилде.

Слишком тонкие ткани нельзя будет разрезать и отдать женам шахтеров и их детям, хотя Торилья не сомневалась, что отец ожидал бы такого поступка от своей дочери.

— У меня будут новые веера, новые ридикюли, новые зонтики, новые туфли, новые перчатки!

Берил плюхнулась на подушки софы.

— Я веду себя не экстравагантно, Торилья, а разумно! Галлен обожает очаровательных и элегантных женщин. Более того, я единственная девушка — если меня так можно назвать, — к которой он хотя бы проявил некий интерес.

Она вновь выпрямилась и подперла подбородок рукой.

— Мне придется стать очень мудрой, чтобы заслужить его похвалу, и, говоря откровенно, он будет весьма проказливым мужем.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Судя по его приключениям, он тонкий ценитель не только лошадей, но и хорошеньких женщин.

— И ты действительно заранее предполагаешь, что он будет… неверен тебе? — Торилья была потрясена.

— Боже мой, Торилья, когда же ты повзрослеешь? — недоумевала Берил. — Разумеется, Галлен получит возможность флиртовать, так же как и я, — только мне придется вести себя очень осмотрительно, чтобы никто не вытеснил меня. Я слишком хорошо знаю, какими становятся женщины, когда речь идет о столь богатом и важном человеке, как Галлен.

— Кто это может вытеснить тебя? — не поняла Торилья. — Ты хочешь сказать, что он способен убежать с другой женщиной?

— Нет, конечно же, нет! — возразила Берил. — Люди нашего круга не устраивают скандалов подобного рода… если только не теряют рассудка.

Слова эти прозвучали довольно цинично. Но, заметив удрученный вид кузины, Берил смягчилась.

— Ты всегда витаешь в облаках, Торилья. Я просто хочу сказать, что, когда мужчине бывает скучно со своей женой, он способен сделать ее жизнь весьма неприятной.

Так, он может целыми днями держать ее в сельской местности, где не с кем даже поговорить, кроме детей, или же не давать ей денег, как этот одиозный лорд Борхэм!

Она чуть помедлила, словно припоминала образцы его скаредности.

— Более того, существует тысяча способов заставить жену почувствовать себя нежеланной и несчастной.

Поднявшись на ноги, она заключила:

— Я намерена держать Галлена возле себя, но понимаю, что это будет не так-то легко.

— Если бы он… любил тебя, — робко вставила Торилья, — возможно, все сложилось бы… иначе.

— Он симпатизирует мне, — призналась Верил. — Говоря откровенно, я сомневаюсь, что Галлен когда-нибудь любил кого-то, кроме себя самого и своих лошадей.

Увидев реакцию Торильи, она расхохоталась.

— Не надо так волноваться, дорогая.

У меня тоже будут собственные развлечения. Лорд Ньюэлл обожает меня до безумия. Однажды ночью он вытащил пистолет и сказал, что застрелится, если я не позволю ему поцеловать себя.

— Неужели он и в самом деле пошел бы на самоубийство? — едва дыша спросила Торилья.

— Я не стала рисковать, пытаясь выяснить истину! — шаловливо ответила Берил.

— Ты хочешь сказать… что позволила ему… поцеловать себя?

— Конечно, и, если хочешь знать, получила некоторое удовольствие.