Лариса разулась в прихожей и прошла за женщиной в кухню. Ольга Константиновна не плакала, но Лариса видела, что она держится из последних сил и в любой момент может разрыдаться снова. Ларисе было очень неприятно от осознания того, что сейчас ей придется бередить рану этой женщины, заставлять говорить о том, что причинит ей боль, но она успокаивала себя тем, что сделать это необходимо для ее же блага.

Пусть сына ей никто не вернет, но хотя бы виновник его смерти будет наказан.

Ольга Константиновна, видимо, интуитивно почувствовала, что ей сейчас придется много говорить о сыне, и старалась оттянуть этот момент.

— Хотите холодного квасу? — обратилась она к Ларисе. — Домашний, сама настаиваю. А то жара-то вон какая.

— Не откажусь, — Лариса чуть улыбнулась, и Ольга Константиновна налила ей большой стакан квасу из трехлитровой банки.

Квас действительно был замечательным на вкус и прекрасно утолял жажду. Ольга Константиновна присела за стол напротив Ларисы и молча перебирала в пальцах поясок халата. Потом спросила, подняв на Ларису усталые глаза:

— Вы, наверное, что-то хотели от меня? Не просто же так пришли…

— Я хочу всего лишь поговорить, — ответила Лариса. — Я уже сказала, что мой муж оказался участником этой… трагедии. Словом, не буду вдаваться в подробности, но я провожу так называемое частное расследование. То есть ищу того, кто устроил стрельбу в зале. И мне бы хотелось, чтобы вы рассказали о своем сыне. Возможно, это поможет узнать, кто желал ему зла.

— Да за что же ему было зла-то желать? — вздохнула Ольга Константиновна. — Он добрый был, ни с кем не ссорился никогда. Такой мальчик рос тихий, ласковый. И когда деньги у него появились, таким и остался. Я даже переживала поначалу, мы ж никогда богато не жили — муж мой давно умер, я Игорька сама воспитывала, на двух работах работала, чтобы прокормить. Хотела, чтоб учился он, не шалопаем каким вырос. Удалось, слава богу, голова-то у него умная была, деньги стал зарабатывать. Я ему еще говорила, мол, Игорек, деньги-то людей портят, хорошо, конечно, что ты на ноги становишься, да только не забывай, как сам раньше жил. А он мне — что ты, мама, как я могу? Ты ж меня сама так воспитала. И верно — никто на него пожаловаться не мог. Всем друзьям помогал, на работу к себе брал. И в школе с кем учился, и институтских приятелей не забывал. Даже Мишку Полубейцева пристроил на хорошее место, а то тот после тюрьмы нигде пристроиться не мог. Мишка — это друг его с детства, — пояснила Ольга Константиновна, заметив вопросительный Ларисин взгляд.

Лариса спокойно слушала, понимая, что женщина будет выговариваться долго, вспоминать разные случаи из жизни своего сына, какие-то одной ей интересные подробности, но не перебивала.

«Пусть выговорится, — думала она. — Пусть рассказывает о том, что мне никогда не пригодится, может быть, пусть вспоминает своего сына и заново проживает с ним его жизнь».

— ..В одном дворе росли, — продолжала тем временем Ольга Константиновна, — и еще мальчик с ними дружил, Костя, он умер, правда, лет семь назад, а Мишку-то вот посадили, что-то он там украл… А Игорек вот его не забыл, не отвернулся, как некоторые, когда он из тюрьмы вернулся. Всем помогал, даже Костиным родителям как-то денег дал, у него мать болеть стала сильно, как сын умер…

— То есть вы хотите сказать, что в быту ваш сын ни с кем не конфликтовал? — терпеливо спросила Лариса.

— Нет-нет, что вы! Ничего такого.

— А помимо частной жизни? Он случайно не делился с вами какими-нибудь проблемами, неприятностями?

— Да он всегда веселый приезжал, не жаловался, нет. На что ему жаловаться? Вот с женой, правда, не повезло ему, ну да я в их дела не лезла, люди взрослые, сами должны были разобраться, — отчаянно махнула рукой мать Ростовцева.

— Я сегодня пыталась поговорить с его женой, — сказала Лариса, — но она наотрез отказалась от разговора, вела себя крайне недружелюбно. Вы не знаете, чем вызвана такая агрессия?

— Да наплевать ей было на него! Потому и говорить не захотела с вами, ей все равно — найдут убийцу или нет. Ей же только деньги от него были нужны! — Ольга Константиновна перестала сдерживаться и перешла почти на крик:

— Они и жили-то как? Каждый сам по себе! Я удивляюсь, что за женщина — ни дети ей не нужны, ни порядок в доме…

— А у них есть дети?

— Нет. Я даже не знаю, как так можно? Не работает нигде, все только по салонам своим ходит, каждый день в новый цвет красится! Обед приготовить не может. Хоть бы ребенка родила — и то не хочет. Ленивая баба, больше и сказать нечего.

— Но ваш сын, наверное, любил ее, если женился?

— Не знаю, — подумав, покачала головой Ольга Константиновна, — они вообще-то из одной компании, с детства знакомы. Но мне Инга никогда не нравилась. Всегда была избалованная, мать у ней всю жизнь в торговле работала, так она ни в чем не нуждалась.

Белоручкой выросла. Но за ней-то больше Костя ухаживал, а когда он умер, неожиданно Игорь стал с ней гулять. Я еще говорила ему, зачем она тебе? И внешне ничего особенного, и неумеха, а уж характер!.. — Ольга Константиновна махнула рукой.

— Но поначалу-то они хорошо жили?

— Да нет, они сразу ссориться начали, Игорь и дома-то редко появлялся. А ей наплевать! То друзей своих наприглашает полон дом, то сама с ними усвистит куда-нибудь, одним словом, легкомысленная бабочка. Господи, чем уж она могла ему нравиться?

— А она всегда ему нравилась?

Ольга Константиновна вздохнула.

— Да нравилась, чего уж там. Но она на него внимания не обращала, я и не переживала поэтому. К тому же Костя у нее был, Игорь не стал бы невесту у друга уводить. Хотя, если честно, я уверена, что за Костю она никогда бы не вышла.

— Почему? — спросила Лариса только для того, чтобы получше узнать характер Инги. Давно умерший Костя ее не интересовал.

— Так он же из простой семьи, из бедной. Мать у него хоть и труженица была, да денег мало получала, уборщицей работала. А отец… — Ольга Константиновна горестно махнула рукой, помолчала и продолжила:

— Отец-то пьет у него. И раньше пил. А Инге совсем другое подавай, стала бы она с ними в развалюхе жить, как же! Она и за Игорька не вышла бы ни за что, если б он не стал деньги зарабатывать.

— А кто становится владельцем имущества вашего сына? Я хочу сказать, кому достанется его квартира, машина, деньги? — пояснила Лариса.

— Квартира, понятное дело, Инге, и машина тоже.

А деньги, как выяснилось, он мне завещал, у него счет был в банке. Я-то и не знала никогда, сколько у него денег, и не заговаривала об этом даже, а после гибели его думала, что все теперь будет Ингино. Она-то первым делом к нотариусу помчалась, чтобы, значит, завещание вскрыли. Думала, теперь все ей достанется. А как узнала, что он деньги мне завещал, так аж лицо у ней перекосилось. Господи! Да разве мне деньги нужны?