Котов явился домой, как и следовало ожидать, навеселе. Он важно, насколько позволяло ему это сделать опьянение, прошел на кухню, где сидела Лариса, и плюхнулся на диван.

— А преступника уже поймали! — ехидно заявил он.

— Как это? — вырвалось у Ларисы.

— Атак это, — продолжал Котов. — Сегодня замели директора Сенного рынка, знакомого тебе, наверное, Николаичева Виктора Палыча.

— Ну, знакомого… И что?

— Это все его рук дело. Вернее, не его, а тех, кого он нанял.

— Кто это тебе сказал?

— Да так, встретился со знакомыми из этого гребаного Белого дома.

— Из областного правительства? — уточнила Лариса.

— Ну да, из этого крысятника. Там переполох в связи с Парамоновым. И говорят, что Николаичева уже типа того задержали.

Лариса вспомнила неясные намеки Карташова по телефону и нахмурилась. Само предположение о том, что милиция могла обойти ее в этом деле, ей не понравилось.

— И что? — только и спросила она.

— А ничего, — ответил Котов, небрежно развалившись на диване. — Им все равно кого сажать.

— Ты уже не первый, который мне об этом говорит, — раздраженно отреагировала Лариса.

— А потому что это правда, — невозмутимо парировал Евгений. — Ко всему прочему, и ко мне сегодня на работу наведывался оперативник и… как бы это помягче сказать, угрожал.

— Чем? — обеспокоилась Лариса.

— Тем, что, мол, улики на вас показывают, Евгений Алексеевич, и не худо бы вам, пока не поздно, во всем признаться. Хотя куда уж позднее — непонятно.

Сколько времени прошло, все равно как чистосердечное признание не прокатит.

— А ты?

— А я был хладнокровен, — важно заявил Котов. — Я сказал, что, если они такие умные, пускай предъявляют обвинения в установленном порядке, санкции показывают. Я видел, что этот оперативник все порывался меня обвинить в таком духе, что я, мол, такой умный, сейчас в каталажку заберем, по почкам надаем, будешь знать… Но я был непреклонен. Пускай лохов на улице на понт берут, коз-злы!

Во взгляде Котова неожиданно обнаружились ненависть и презрение.

— Ну ты уж так сильно не переживай, — мягко сказала Лариса.

— А я и не переживаю. Вот принял немножко для снятия стресса.

— Это я заметила. Только с оперативниками в таком виде не надо разговаривать, а то возьмут за оскорбление прохожих.

— Это я в курсе. Не надо меня учить. Ты-то что-нибудь сумела выяснить?

Лариса со вздохом посмотрела на мужа. Несмотря на то что он пытался казаться важным всезнайкой, она уловила в его, пускай пьяном взгляде явную настороженность. Котов все же боялся оказаться невинной жертвой, и Лариса почувствовала свою ответственность за перспективы своего расследования. А в нем, как ни крути, особых просветов было не видно.

То, что милиция начала раскручивать этого не очень хорошо знакомого ей Николаичева, было хорошо. По крайней мере, от Евгения, может быть, отвяжутся. Ас другой стороны, она привыкла сама вникать во все детали дела, коли уж за него взялась.

Следующим пунктом стоял у нее Парамонов. Чиновник, которого лишили жизни позже остальных, связи и врагов которого отследить было куда сложнее, чем в случае с Ростовцевым и даже с американкой.

— Женя, — позвала Лариса мужа.

Котов, уже начавший подхрапывать, обеспокоенно откликнулся:

— Что? Что такое?

— Пока что ничего страшного, — успокоила его жена. — Что тебе еще известно про Николаичева? Почему именно его подозревают?

— Ой, ну это такая мутная история, — поморщился Котов. — Ну вроде он собирался у себя на Сенном открывать оптовый рынок, наподобие того, что около Крытого рынка находится. А ему власти не давали, потому что директор Крытого Фокеев — депутат городской думы и вообще типа Парамонову сват. Что Парамонов давно зажимал Николаичева и он решил его убрать. Вот и все.

— И это тебе рассказали люди из администрации?

— Да, правда, не слишком большие шишки. Так это, — Котов презрительно повертел руками, — мелкие сошки, шестерки…

«Фокеев. Дмитрий Петрович, — сразу же вспомнила Лариса жирное, круглое лицо директора Крытого рынка, с которым поддерживала уже не первый год деловые отношения. — А не поговорить ли мне прямо с ним? Может быть, он будет полезен. Он никогда не упускал случая сказать Ларисе комплимент и вообще, несмотря на свою несексуальную внешность, старался выглядеть джентльменом».

Размышления Ларисы были недолгими. Она взяла трубку телефона, набрала номер и вскоре услышала жиденький тенорок Фокеева. Довольно быстро она убедила Дмитрия Петровича в необходимости встретиться. Главной завлекалочкой в этом случае стало обещание вкусного экзотического обеда в «Чайке».

Для Дмитрия Петровича Фокеева был придуман обед в восточном, вернее даже сказать, североафриканском стиле. Много зелени, салаты, сладкое мясо с черносливом и корицей, курица с сырными крокетами, и на десерт — финиковый торт. Подо все это дело Лариса выставила вино.

Но Фокеев сразу же предупредил ее, что, во-первых, ни водку, ни другие крепкие спиртные напитки он не пьет, потому что ему запретил врач. А, во-вторых, вино терпеть не может. Поэтому на столе должно быть пиво, и побольше. Аргументы о том, что алжирская кухня абсолютно не подразумевает пива, на директора рынка не действовали.

— Я лечусь от алкогольной зависимости. Борьба идет с переменным успехом, — объяснил Фокеев, с плотоядным любопытством глядя на бутылки пива.

За всеми его движениями и взглядами угадывался старый чревоугодник, человек, несомненно любящий поесть и, как он только что признался сам, выпить.

Обед Фокееву пришелся по вкусу.

— Очень оригинально. Не банально, я бы сказал, — причмокивая и ворочая толстыми щеками, говорил директор рынка. — Меня, Лариса, трудно удивить гастрономическими изысками. Но тебе, похоже, это удается. Но ведь ты, признайся, не мой желудок соблазнять сюда меня пригласила.

— Не только, — почти призналась в грехе Лариса. — У меня муж попал в неприятную историю. В пансионате «Сокол».

— Я слышал об этом, как же, — живо отреагировал Фокеев. — Но я тебе вряд ли смогу помочь. А в чем состоит неприятная история?

— Понимаешь, Дмитрий Петрович, он был последним, кто видел живым Парамонова. Они заснули вместе в одном номере той самой ночью. А Парамонов, этот чиновник, как говорят некоторые, состоит с тобой…

— В родственной связи, правильно, — закончил за Ларису фразу директор первого в городе рынка. — И ты хочешь, чтобы я убедил, что твой муж не убивал моего… я даже не знаю, как его правильно назвать.