— Но, как?

— В том-то все и дело, месье Шварц, именно так, как я и сам о том не догадывался! Лишь спустя пять лет после знакомства с Маргарет я узнал, что у нее, оказывается, был шестилетний ребенок. Девочка эта была ну чудо как красива! Маргарет, перед тем как открыть свою лавку с коврами на пересечении Майроуд-стрит и Бристоль-авеню, отвезла ее в городок, из которого приехала, к матери. Каждые выходные женщина навещала дочь и полностью содержала ее. Ей действительно было бы тяжело воспитывать ребенка одной, ведь лавка только начала набирать обороты, и работы, навалившейся на плечи Маргарет, с лихвой хватило бы тогда на трех человек.

Годы спустя, когда женщина обогатилась и переехала в дом попросторнее, она перевезла их обеих в наш городок под свою опеку. Мать она поселила отдельно, а дочь оставила жить с собой.

Представляете мое удивление, когда однажды, ничего не предвещавшим утром, Маргарет, садясь в машину, неожиданно сказала мне: «Пьер, отныне в ваши обязанности будет входить еще кое-что. В будние дни вы будете отвозить в школу мою дочь и по вечерам забирать ее обратно. Отвозить ее вы должны после того, как доставите меня на работу, а забирать, естественно, раньше. О зарплате не беспокойтесь, отныне в будние дни у вас будет двойной оклад. В понедельник я вас познакомлю. Ее зовут Ева-Мартина, но вы можете называть ее просто Ева».

Газета была свежая, однако новости в ней были вчерашние. Добравшись из Лондона до нашего городка к пяти утра, Роуз Криси вышла из служебного лимузина, предоставленного ею посольством Замбии в Лондоне. Она отпустила ничего не понимающего водителя и, поблагодарив, заверила его в том, что не о чем волноваться, она лично позвонит в посольство и все уладит.

Только начинало рассветать, и захлебывающаяся волнением женщина вошла в гостиницу «Интернационал».

Она сняла номер люкс, что располагается на девятом этаже. Один из тех люксов, что старинными широкими балконами с позолоченными перилами выходят своим великолепием прямиком на здание городского суда.

Через шесть дней здесь произойдет седьмое слушание по делу о причастности к убийству Маргарет Страйсберг, из которого женщину, все это время отпущенную под залог и подписку о невыезде, прямо в наручниках из здания суда увезут в следственный изолятор временного заключения осужденных, где ей предстоит провести две с половиной недели. Но на тот момент об этом еще не знал никто. И пока ее судьба болталась подвешенной в воздухе, Маргарет пребывала дома, ожидая следующую сессию по своему делу.

Какая-то необъяснимая сила притягивала темнокожую женщину к подсудимой. Она чувствовала, что загадка исчезновения ее пасынка каким-то образом переплетается с жизнью Маргарет и убийством Джона Айвери.

Арендовав неприметный старенький «фольксваген» 75-го года, она подъехала ранним утром к дому, находившемуся на улице, параллельной площади Спасения, то есть к дому Маргарет Страйсберг, и принялась наблюдать.

Все было довольно… нормально. Маргарет по несколько дней могла не выходить из дому, что было в принципе правильно для женщины, убитой горем. Каждое утро, ровно в восемь утра, дверь дома Маргарет открывалась, и на крыльцо выходила дрожащая от осеннего холода девушка, кутающаяся в белый халат и сжимающая кружку кофе в руках, и, беря газету, возвращалась обратно. Несмотря на короткие наблюдения за девушкой, Роуз Криси не могла не отметить ее пленительной красоты и какой-то статной величественности. Каждый день ровно в шесть вечера в окнах загорался свет, а в одиннадцать вечера погасал. Никто не входил, никто не выходил.

Так прошли четыре дня безуспешной слежки Роуз Криси, пока на пятый уже отчаявшаяся было напасть хоть на какой-либо след женщина не заметила маленькую фигурку, одетую во все черное, после времени, когда свет уже погас, тенью выскользнувшую из парадной двери дома Маргарет. Двумя огоньками своих маленьких черных глаз, подавшись немного вперед и крепко вжавшись в руль руками, Роуз пристально вглядывалась в темноту и тень, скользящую по ее кромешным углам. Сначала она даже не поверила, что перед ней была именно та самая Маргарет, в сравнении с той роскошной Маргарет, которую она видела днем. Но желтый свет фонаря, упавший на оглянувшееся лицо молодой женщины, убедил Роуз в том, что тень в действительности принадлежала той, которая ей была нужна. Только что она делала поздно ночью вне дома? Притаившись, женщина начала наблюдать.

Маргарет Страйзберг быстро прошагала вдоль дома, скрываясь в гуще посаженных вокруг деревьев, в сторону своего гаража. Спустя несколько минут из поднявшихся ворот выехал красный «Вольво». Роуз не знала, что могло понадобиться женщине поздно ночью. «Возможно, — рассуждала она, — что-то и случилось…» «А возможно, и нет», — прозвучал ее внутренний голос, строго скомандовавший ей следовать за девушкой.

Боясь раскрыть себя, преследовательница держалась настолько далеко, насколько это было возможным, не отрывая взгляд от горящих красным и желтым фар уводившего ее все дальше от города красного «Вольво». Роуз даже на мгновение показалось, что человек, находящийся в машине, раскусил ее слежку и пытается теперь завезти несчастную женщину в какой-нибудь темный лес, чтобы расквитаться с ней. Адреналин, влекомый страхом, склонен вырабатывать не только нервное удовольствие, но и различные, порой бредовые, идеи.

Спустя полтора часа беспрерывной езды по трассе машина Маргарет свернула влево, в какой-то малозаметный поворот, и юрко, словно зная каждую ямку, запетляла, как змейка, по узкой, незаасфальтированной проселочной дороге.

Прежде чем последовать дальше за девушкой, Роуз постояла немного в тени деревьев на обочине дороги, чуть поодаль от поворота. Собравшись с силами и глубоко вздохнув, она снова завела мотор, выключила фары и свернула за Маргарет. Машина подозреваемой, виляя и уворачиваясь от кочек, удалялась по пролегающей среди огромного поля дорожке. Дорога эта уводила в глубокую и чернеющую чащу темного хвойного леса. Перепуганная преследовательница на всякий случай заблокировала все двери и начала пристально всматриваться в ночь. Пробудив в себе не проявленную ранее в жизни бдительность, она пыталась как можно скорее привыкнуть к поглощавшей ее кромешной темноте и мерещившимся под воздействием страха шумам. Только два небольших огонька вдалеке были ориентирами для крадущейся по пятам Роуз.

И хотя ей было достаточно боязно, чем дальше она заезжала вглубь леса, тем более понимала, что ее интуиция не ошиблась. Здесь явно было что-то нечисто, и что именно — она должна была непременно выяснить.

Проехав еще несколько километров по ухабам и горкам, Роуз с удивлением обнаружила, что лес наконец закончился, и глазам ее открылись освещенные лунным светом крыши маленьких домиков. Видимо, это была какая-то деревушка, где практически уже никто не жил. Свет горел лишь в редких окнах, а фонари на улице хранили погасшее скупое молчание. Машина Маргарет остановилась у самого крайнего дома, будто бы выброшенного на отшиб; он стоял как-то особняком от всех остальных домов и ограждался огромным двухметровым кирпичным забором с венчающей его колючей проволокой. Это не показалось Роуз странным, ведь она знала, что Маргарет была баснословно богата; наверняка в доме, безобразие которого, кстати, полностью скрывалось за двухметровым стражем, много всяких ценностей и дорогих вещей.