Нечто подобное случилось с Данте; но там, где Вордсворт говорил главным образом о великих поэтах, Данте говорил о великих философах. Оба они, однако, ощущали «возрастание непреходящей радости». «Свет божественный» особенно подходит Данте, поскольку для него это был не просто божественный свет; это был процесс постижения божественности. Его новое и расширенное понимание Философии заставило его «ходить туда, где она истинно проявляла себя, а именно в монастырские школы и на диспуты философствующих. В короткий срок, примерно в течение тридцати месяцев, я стал настолько воспринимать ее сладость, что любовь к ней изгоняла и уничтожала всякую иную мысль» («Пир», II, XII). Поэтому Данте почувствовал, как от мысли о первой любви он возносится «к добродетели новой». Через три года после смерти Беатриче он праздновал в канцоне победу «новой мысли» Дамы Окна; через тридцать месяцев он праздновал — в той же канцоне — триумф Дамы Философии. Выходит, Дама Окна и Дама Философия — одно и то же? Иначе не получается. «Итак, я в конце второго трактата говорю и утверждаю, что дама, в которую я влюбился после первой моей любви, была прекраснейшая и достойнейшая дочь Повелителя Вселенной, которую Пифагор именовал Философией» (II, XV).

Более определенно нельзя было выразиться. Когда великие поэты делают столь ясные заявления, мы должны просто верить им. Тем не менее, целое критическое направление последовательно отказывалось верить, что Дама Окна была вовсе не Дамой, а именно Философией. Они считают, что слова Данте надо воспринимать буквально, и Дама Окна была очередной девушкой из Флоренции, сочувственно посмотревшей из окна на поэта. Возможно, они допускают, что в некотором смысле образ Дамы Окна в сознании Данте претворился в философию. Но они забывают о комментарии самого Данте к этой канцоне, где он говорит, что опасается, не будет ли канцона истолкована неправильно и не поймут ли его так, будто в нем живет одна только «страсть». «Я намереваюсь также показать истинный смысл этих канцон, который иной может и не заметить, если я его не перескажу, поскольку он скрыт под фигурой иносказания» (I, II), и тогда каждый узнает, о чем он действительно пишет. Так о чем же? О любви к смертной женщине? Ни в коем случае! Читатель ошибается, но теперь ему станет ясно, что поэт любил одну только Даму Философию.

Конечно, всем было бы легче, если бы Данте совсем не упоминал в «Пире» о Даме Окна, если бы не попытался включить в это новое объяснение эпизод из окончания «Новой жизни». Тогда нам следовало бы поверить, что после смерти Беатриче и отказа от любви к другой Донне, он полностью обратился к философии. Но он не собирается облегчать нам восприятие. Он говорит, что другая дама была, что зовут ее Философия, и он встречает ее повсюду. Очевидно, это единственная причина, по которой Дама из «Новой жизни» вообще попала в «Пир». Но что бы ни говорил Данте, очень трудно поверить, что Дама из «Новой жизни» была только Философией (там нет даже намека на это). Так где же истина?

Давайте сначала спросим: а какая, собственно, разница? Мы же не анализируем здесь биографию Данте, мы рассматриваем его работу. Суть этой работы станет яснее, если допустить, что вторая дама и в «Новой жизни» и в «Пире» все-таки была настоящей живой женщиной, а задачей Данте и в «Новой жизни», и в «Пире» было исследования качества любви, но в «Пире» поэт повзрослел и ко многому стал относиться более философски. Но разница все же есть, и заключается она в том, что в одном случае Данте интересует исключительно философия, а в другом — и женщина, и философия. Можно возразить, что не такая уж это и большая разница, но нам это важно. Представляя философию в образе женщины, Данте следует за великими поэтами прошлого: облекает проблемы, с которыми сталкивается сознание человека, в поэтическую форму. А еще, открыв для себя философию, поэт подает нам пример, если мы, конечно, нуждаемся в подобных примерах. Одна категория читателей говорит: «Как красиво!»; вторая — «Как верно!» Восприятие второй категории глубже. Оно больше соответствует образу Беатриче и в «Новой жизни», и в «Комедии». Отрицая реальность Дамы Окна, мы, по сути дела, ставим под сомнение и реальность Беатриче, поскольку «Пир» — это рассказ о многообразии процесса развития души, о ее стремлении к совершенству. В задачу Данте входило описание пути к тому самому центру круга, в котором находится любовь. Скорее всего, Данте был бы весьма раздражен последующими интерпретациями его канцон. Если автор серьезно озабочен попытками анализа женщины как философии, а философии — как женщины, его не могут не раздражать подозрения в плотском вожделении. Образ Дамы Окна, молодой, сострадательной, благородной, вспыхивает на мгновение и исчезает. Она нужна лишь как субъект удивительного философского эксперимента по проникновению в глубинную сущность любви. Возможно, ее разочаровала такая реакция поэта на ее сочувствие. Возможно, для нее осталась незамеченной та напряженная умственная работа, которую она вызвала к жизни. А может, Дамы Окна и вовсе не было. А вот то, что есть, так это шестая канцона «Новой жизни», в которой Данте сокрушается о том, что мог прогневать свою госпожу и просит прощенья за якобы неверность Беатриче. В канцоне как-то не усматриваются жалобы на трудность научных штудий, на сложность философских построений или несогласие с Фомой Аквинским. С другой стороны, он говорит, что мужчинам дана добродетель, а женщинам — красота, а сила Любви объединяет их. «Пир» можно истолковать как попытку, по крайней мере интеллектуально, выразить этот союз. Трактат был заброшен, возможно, из-за трудности объяснения некоторых стихов, возможно, потому что Данте нашел более совершенный метод выражения. Мы не знаем, что случилось с Дамой Окна. В первый момент своего явления она запустила прекрасный процесс в уме гениального человека. И довольно о ней.

Требуется немалое усилие, чтобы создать союз добродетели и красоты. Мне представляется, что в конце концов добродетель сбежит с книгой подмышкой. В этом смысле Данте был совершенно прав. Философия — будь она дамой или научной дисциплиной — тема куда более обширная. Но для описания и объяснения философских построений Данте часто использует термины, применимые к женщине. В «Пире» дамы — Беатриче или Дама Окна — важны как функции (те, для которых они были созданы, а не функции их самих). Они более похожи на схемы, чем на живых женщин, правда, эти схемы питаются, говорят и перемещаются по