тогда как даже его память не могла соответствующе укрепить образ Беатриче. Так что, наконец, «я направил свой возглас в ту сторону, откуда победоносно наступала новая мысль, всесильная, как сила небесная».

Новая мысль — ovonuovo pensiero — добродетельна; новая любовь — «nouovo amore» — совершеннее прежней — «fosse perfetto»[47]. И вот итоговая фраза, которую он, конечно же, не использовал бы в «Новой жизни»: «Это была самая благородная Любовь». Неудивительно, что молодой человек после смерти возлюбленной может влюбиться в другую девушку. То, что это случилось три года спустя, говорит о твердости принципов Данте, о его решимости подразумевать под Амором то, что он имел в виду под Амором раньше. «Повторение, — писал Кьеркегор в своих «Журналах», — это религиозная категория», но в данном случае это не просто повторение, а продолжение исследования того Амора, к которому обращается Данте.

Но прежде чем приступить к этому исследованию, я хотел бы кратко обсудить, что мы можем назвать общим принципом второго образа, поскольку этот вопрос сегодня так же важен, как и во времена Данте. Есть три причины, по которым мы не можем всерьез разобраться с биографией Данте. Во-первых, мы не знаем, чем завершилась история отношений Данте и Дамы Окна. «Пир» так и не был закончен, а после «Пира» Данте больше не возвращался к этой истории. Во-вторых, какую роль сыграла Джемма Донати, на которой он женился до 1297 года, в его творчестве. Высказывалось предположение, что Донати и Дама Окна — одно лицо, но ни подкрепить это мнение, ни опровергнуть его нечем. Непонятно, зачем было заключать брак, с самого начала лишенный оснований. Конечно, после предположений сэра Эдмунда Чемберса[48] о том, что никакого Шекспира и вовсе не было, мы могли бы так же поступить и с Данте. Пока Данте пребывал в изгнании, Джемма оставалась во Флоренции, но мало ли какие причины могли к этому привести. Оставив неоконченным «Пир», Данте всю энергию своего гения вложил в работу над «Комедией», где вернулся к раннему образу Беатриче. Из всего, сказанного им, можно сделать вывод, что эта юношеская страсть, иногда явная, иногда слегка замаскированная, сгорела в нем до тла. «Conosco i segnidell antica fiamma» — «Следы огня былого узнаю!», восклицает он в «Чистилище» (XXX, 48). Вот и все, что мы знаем.

Беатриче мертва. Появляется Дама Окна. Данте вначале сохраняет верность былой любви, затем обнаруживает, что не менее благородная Любовь живет и в этой Даме. Возможно. Но давайте предположим, что Беатриче не умерла. Вернее сказать, она умерла только в том смысле, о котором говорилось ранее — умерло качество любви, носителем которого являлась Беатриче. Что если Амор просто больше не виден глазам смертного?

Знакомство с Беатриче открыло Данте качество любви; следовательно, это качество было связано с качествами самой Беатриче, а ее качества были связаны с качеством любви, что, собственно, и поразило поэта. Этими качествами оказались милосердие и смирение. Их явление в мир знаменует пришествие Святого Духа, и для того времени является уникальным. Но время не является единственным измерением. Хотя даже с точки зрения времени первопричина явления Святого Духа в мир повсеместна. Для тех, кто не верит в реальность славы Господней, достаточно довольствоваться случайными ощущениями, псевдоромантически относясь к одному человеку или ко всем. Если речь идет об одном человеке, это обычная сентиментальность, если о всех — просто распущенность. Но с романтическим богословием не все так просто. Утверждая, что возлюбленная предстает в ее истинном и небесном совершенстве, настоящие романтики также уверены, что подобное совершенство подразумевается в каждом человеке. Христианская религия заявляет о том же. Несомненно, что множество влюбленных видели в своих возлюбленных то же, что и Данте в Беатриче. Но великий дар, полученный нами от Данте, заключается не в описании его видения, а в его обосновании. Там, где мы способны только поклоняться, Данте понимает, почему он это делает. Его христианское видение, его проницательность основаны на том, что совершенство — это естественное состояние людей. Это либо так, либо нет. Никакого компромисса здесь быть не может.

Но тогда почему мы не видим того же всегда, везде и во всем? Потому что вмешивается Божественное Милосердие. Именно Милосердие. «Невозможно долго любоваться прекрасным лицом дамы, — писал Данте в третьем трактате «Пира», — ибо душа при виде такой красоты опьяняется настолько, что теряет всякую власть над собой». Либо Любовь находится в центре круга, либо в нашем видении мира царит хаос, подобный тому, который описан в «Аду». Хаос — иначе извращенный порядок вещей — основа нашего видения. Кстати, на протяжении всего «Ада» Беатриче почти не упоминается. Если наше конкретное видение извращено, то и множество прочих видений извращено также. Если пристальный взгляд, сосредоточенный на одном божественном аспекте, склонен опьянять душу и сбивать ее с толку, какой хаос начнется, если все мужчины и женщины будут так же разглядывать предмет своего обожания? Данте сам видел опасность, заключенную в «Новой жизни».

Лишь с дамами, что разумом любви

Владеют, ныне говорить желаю.

(«Новая жизнь», XIX)

То есть он имеет в виду далеко не всех, а только по-настоящему разумных, с прочими ему говорить не о чем. Но пока мы являемся теми, кто мы есть, Божественное Милосердие затмевает для нас свое творение. В библейском мифе Адам, как только он решил, что добро — это зло, был милостиво изгнан из рая. Здравомыслие первых людей приняло сдержанное добро за безудержное зло. Таким образом, и мы заодно с Адамом пали. В «Комедии» только в конце Пути Утверждения, после всех отрицаний и наставлений, свет, исходящий от святых, виден вместе со светом Беатриче на фоне смирения и милосердия Града Божия.

Эта безграничная милость уже не опасна для нас; это истина, ясная для нашего разума и пока непонятная для нашей плоти. Стоит обратить внимание на проблему: после явления Беатриче и ее ухода, появляется второй образ того же типа. Если, как мы предположили, качество любви лежит в основе многих браков, то проблема актуальна и сегодня. Но для всех ли подходит брак? Христианская церковь настаивала на том, что для проведения этого великого эксперимента по соединению мужчины и женщины необходимы определенные условия: свободный выбор, верность, физические возможности. Физический союз, который разрешается, поощряется и действительно является частью совместной жизни мужчины и женщины, категорически противопоказан тем, кто не удовлетворяет названным условиям. Но почему, если видение достоверно,