— Ладно, пойду все организую. Вам сколько нужно?

— Пять минут.

— Мало, за столько я не успею.

— Тогда давай сделаем так. Первая серия короткая, чтобы мы могли знать, что за ней последует и вторая.

Мы столпились перед дверьми, держа оружие наготове. Наблюдатели на крыше клялись, что на этом направлении им не удалось засечь ни одного перквизитора. Но в густющих кустах, которые начинались метров через пятнадцать, можно спрятаться так, что в нескольких шагах никого не увидишь.

— Ну и чего они там телятся?! — не выдержал Остап.

— Может, что-нибудь пошло не по плану? — высказал предположение Проф.

— Нас бы уже предупредили, — не согласился с ним Трофим.

Тогда-то с противоположной стороны здания стрельба и началась.

— Жиденько что-то совсем, — покрутил головой Янис. — Ну да ладно.

И я, рывком распахнув дверь, выскочил наружу, развив такую скорость, на которую только способен. Ворвался в кустарник, застыл, поведя перед собой стволом, готовый в любой миг разродиться очередью при малейшем признаке опасности. И снова побежал вперед. Спину прикроют, там все будет правильно по секторам, и главное сейчас — как можно быстрее добраться до ближайших развалин.

— Как будто бы проскочили.

Мы собрались в развалинах дома, в комнате, где на одной из стен висел яркий, и совсем не выгоревший плакат знойной красотки в крохотном бикини, которая лежала в гамаке в тени раскидистой пальмы на берегу лазурного моря. Удивительно, что его никто не снял: здесь такие вещи имеют немалую ценность.

— Знать бы еще наверняка, что нас не заметили, — Остап наблюдал из окна в сторону пустоши, но время от времени скашивал на плакат глаза.

Да чего уж там, все мы то и дело на него поглядывали. Выполненная в стиле пин-ап, девушка олицетворяла собой безмятежность. Ласковое море, ласковое солнце, и наверняка вкусный коктейль в ее руке. Непременно «оранжад» судя по цвету, я даже на мгновение ярко почувствовал его вкус в пересохшем от волнения рту. Все-таки преодолеть несчастные пятнадцать метров стоило мне многих потраченных нервов, и руки до сих пор еще нет-нет, но подрагивали.

Красотка олицетворяла то, чего сейчас нам катастрофически не хватало. Во всяком случае мне. Остальным проще — у них жадры. Да, мы находимся в укрытии, но едва только отсюда уйдем, как вполне возможно, в нас полетят пули. Ненавижу этот звук, в любом его проявлении. Когда они встречают на своем пути ветки, бьют недалеко от тебя в землю, или даже просто пролетают мимо. Но самый мерзкий из них — это когда пули вонзаются в плоть, пусть даже и не в твою. Или кто-то для нас невидимый кивнет — давай! А тот, для кого кивок и предназначен, рванет чеку, отсчитает пару секунд, сам того не желая побледнев в опасении, что граната сработает сразу, и плавным движением руки отправит ее в цель.

Сюда, в комнату, где на одной из ее стен висит яркий плакат с красивой девушкой. Наверняка мы унюхаем едкий запах от запала, после чего только и успеем, что напрячься. Как будто вмиг окаменевшие мышцы дадут хоть какую-то защиту от осколков, которые начнут нас пронзать.

— Заберу его потом обязательно, — глядя на плакат сказал Гудрон.

— Даша его на голове тебе порвет, ценитель прекрасного, — заверил Бориса Янис. — Или ты втихушку любоваться на него будешь?

— На стенку повесит над брачным ложем, — предположил Трофим.

— Ох, и сколько на ней вмятин появится от его головы! На стенке, — уточнил Остап.

И черт бы его побрал, он улыбался. Впрочем, как и другие.

— Значит так, — прервал всех я. Которого почему-то охватила злость. Или зависть. Наверное, все же она: шуточки себе позволяют, когда вокруг вот это всё. — Первоначальная наша задача — взять языка. Отходить далеко не будем, где-нибудь поблизости постараемся его найти. Дальше все зависит от того, что мы от него узнаем.

— Резонно, — кивнул вмиг посерьезневший Гудрон так, как будто мы не обговаривали заранее, и он только что узнал. — Рядом наши телодвижения не так бросятся в глаза. Наверняка их тут неподалеку немало шастает. Главное, увидеть первыми.

— Ну тогда приступай.

Одних балахонов грязно-коричневого цвета — обычного наряда перквизиторов, будет мало, необходимо еще и рожи размалевать.

— Начну, пожалуй, с Остапа, — заявил Гудрон.

Чтобы оценивающе на него посмотреть, как будто собирался не наносить жирные полосы, а, как минимум, сделать на холсте карандашный набросок, чтобы затем оформить его в портрет. Трофим, занявший место Остапа возле окна, усмехнулся, но промолчал. Гудрон взял Остапа за кончик подбородка, повернул его голову туда-сюда, мазнул обугленным куском коры пробкового дерева по кончику носа, сделав его угольно-черным, и заявил.

— Следующий!

— Чего?!

Остап даже жадр изо рта в ладонь выплюнул.

— Ладно, сам напросился: сейчас я тебя в Максимку превращу.

— Ты как надо делай!

— Тогда язык высунь.

— Язык-то зачем?

— Закамуфлирую: подбородок им прикроешь.

И мне почему-то стало легче. Причем настолько, что я уверовал полностью — все у нас получится. И не убьют никого, и даже не будет раненных. А причиной всего-то были незамысловатые шутки Гудрона.

— Боря, а себе ты рожу сам размалюешь? Нет? Так вот, я этим лично займусь. И первым делом на твоем лбу слово из трех букв изображу. То самое, которое на заборах пишут. А там, глядишь, и как новый позывной приживётся вместо Гудрона.

— С тебя станется! Ладно, уговорил.

И Гудрон нескольким размашистыми движениями покрыл лицо Остапа толстыми линиями. Следующим был я, но Борис и тут остался верен себе.

— Теоретик у нас командир, так что ему покрасивше. Жаль конечно, что цвет только один.

Хотя чего могло быть красивого в той мазне, которой он покрывал нам кожу?

— Ну все, выдвигаемся, — заявил я, когда все было закончено. — Наша цель по-прежнему вон та высотка.

Их здесь хватало, многоэтажных домов, но именно к ней можно прокрасться относительно легко, поскольку первые ее этажи не были видны из-за густой зелени.

Когда мы с Гудроном и Трофимом осматривали местность вокруг, то единодушно пришли с к выводу, что в ней обязательно должен быть наблюдатели: слишком с нее хорошо просматривался дом культуры. А также наметили именно это направление, если Жамыхову и остальным придется прорываться с боем, и не мешало бы его осмотреть.

Я шел первым, и какое-то время нам удавалось быть незамеченными. Ну а затем то ли нас покинула удача, то ли так сложились обстоятельства, но мы нос к носу столкнулись с целой группой перквизиторов.

— Контакт! — не заботясь о тишине заорал я, кидаясь в сторону, и одновременно нажимая на спуск.