Он велел меня вымыть. Я ему что, какой-то горшок? Или одна из овец, которых пригнал с пастбища Давен? Извалялась, сказал! Сама, разве? Меня гоняли по двору, ловили, выкручивали руки!.. Ох, что это я снова завелась? Так же сердце может выскочить совсем. Надо бы успокоиться. И потом, я же в итоге получила удовольствие от купания? Получила. А Рагна, эта пожилая ангрийка, была очень добра ко мне. Она и на дворе пыталась вступиться, а потом подливала кипяток ко мне в лохань, чтобы могла подольше в ней посидеть и насладиться мытьем в теплой воде. И полотенце подала, и чистое платье, взамен испачкавшемуся достала. Угостила кружкой молока со свежим хлебом, а пока я ела, намазала мне целебной мазью ссадины на ступне. Эта вдова такая заботливая, у нее такие руки… как у моей бывшей нянюшки.

– Ингрид! Не размякай! – приструнила себя мысленно, как только почувствовала тепло в груди при воспоминании о той доброй ангрийке. – Она тоже враг. Они все здесь тебе враги. Хозяева и их рабы, эрлы и просто воины…

Но мне была очень приятна та передышка, что испытала, сидя на табурете у очага в кухне. Потрескивали горящие поленья, пахло сытным мясным варевом от подвешенного над огнем котла. Почти перестали ныть ссадины и раны на ноге, мне было тепло, и впервые за много дней наелась досыта. Потому и стали смыкаться веки. Не заметила, как прекратила жевать душистый теплый хлеб и начала клевать носом под неторопливую речь Рагны. Что она мне рассказывала? Ах, да, как сама была молода, как на нее положил глаз статный воин. И я чуть не выронила кружку с недопитым молоком, когда все же задремала.

Дернулась, открыла глаза, а в дверном проеме стоял Ингвар. Я точно поняла, что наблюдал за мной, а как долго, этого не знала. Что ему надо было? Рагна не придала значения его приходу, она только вынула из моих рук кружку да принялась приговаривать, что совсем замучили такую тростиночку, что имею одни косточки да тонкую кожицу, что мне нужен отдых и хорошее питание. Ага! Новоявленной рабыне! Вот и хозяин только хмыкнул на эти ее слова и поманил меня пальцем.

– Иди за мной, – сказал он, и по голосу не поняла, чего следовало ждать.

А у меня еще и волосы были не прибраны: распущены по плечам для просушки. Пришлось наскоро разбирать их редким гребнем и заплетать в косу. И делалось это уже на ходу, чтобы не заставлять Ингвара ждать. Еще не рассердился бы! Я же помнила, что мое клеймо, быть ему или не быть, напрямую зависело от желания и настроения этого мужчины. И тот, чувствовала, знал, что я это помнила, заметил мой страх, вот и кривил губы в едва заметной усмешке.

– И что же с тобой делать? – вот так в лоб и спросил, стоило только порог переступить в его покои.

Просторная была та комната, куда привел меня Ингвар. Он остановился около очень большого камина, и все же тот занимал меньше трети стены. По случаю лета очаг не топился, только поленья подготовили и сложили рядом пирамидой. Отметила все это и устремила глаза на хозяина. А мужчина смерил меня странным взглядом, сложил руки на широкой груди и принялся молча выжидать чего-то.

– Ну?!

До меня дошло, что возможно желал, чтобы я начала вымаливать особую милость. Например, встала бы перед ним на колени? Расплакалась? Простирала к нему руки в униженной позе? Такие вот мысли черными летучими мышами замельтешили в голове. И правильно, я же сама высказалась за то, чтобы мне не ставили клеймо. А это было невиданным делом для Ангрии, как оказалось. Здесь все рабы, люди захваченные в боевых походах и рожденные от местных невольников, имели метки. И вот за такое исключение из правил, если мне его все же сделают, по всему следовало расплатиться. Вот только… как же было встать на колени? Это же значило признать чужую власть…

– И что ты замерла столбом?

Его голос распугал те мысли, заставил меня вздрогнуть, но он и навел на новые. А что, если… что?.. Я же отслужу. Я же действительно имела признание, как лучшая вышивальщица и кружевница, среди девушек нашего Изумрудного рода. Я, ари Ингрид, дочь самого главы клана, и украсила бы дом этого варвара. Разве такое стоит мало? Дева, родовитее его, собственными руками убрала бы красиво вот эту комнату, к примеру. Здесь же все серо. Каменные стены. Шкуры на полу, шкуры на стенах. Волчьи, кажется. Большая серебристая шкура лежала и на широченном ложе варвара. Стоп! Где? На кровати? Он привел меня в свою спальню? Как это?..

– Чего ты вдруг испугалась?

Когда только успел подойти? Стоял же около камина, а потом, один миг, и уже вот он, рядом. Я же невольно попятилась. Так вышло, что к шкуре на постели.

– То такая смелая была… резвая…

Что это его голос так разительно изменился? Раньше был таким… командным, а то вдруг сделался глухим, зашелестел, будто змей ко мне подкрадывался. Не к добру! А далее Ингвар еще поднял руку и поднес ее к моему лицу. Что хотел сделать, не поняла, потому что дернулась и отвернула голову. Мне захотелось еще и отступить от него, очень хотелось, вот только некуда оказалось, край кровати тогда уткнулся бы в ногу.

– Я просила вас… – слова давались немыслимо трудно, потому что с дыханием что-то случилось, и в горле запершило, настолько, что получился хрип какой-то, а не мой обычный голос. – И сейчас очень прошу… не клеймите меня… пожалуйста!

Вот зачем он принялся трогать мою шею? Кто дал ему право?! Ах, да… мне надо не забывать о своем новом положении. Здесь он хозяин, а я раба, но все же…

– Я смогу отблагодарить за это! – стоп, помнить о смирении, а значит унять жар, если не внутренний, то внешний.

И в глаза бы ему еще взглянуть. По ним же можно многое узнать. Например, на что могла бы надеяться, играется со мной или возможно полагаться на его слово. И вот оно! Через усилие, но смогла повернуть голову и заглянула Ингвару в глаза. А там!.. Серое и голубое пришло в движение. Будто волны разноцветные ходили. Они перекатывались, сталкивались, сплетались и, как отталкивались потом друг от друга. Что это все значит? Такое видеть мне еще не приходилось. От этого, наверное, и была настолько шокирована, что не заметила, как мужчина поднял уже другую руку и легонько толкнул в плечо. Вот только мне уже этого хватило, чтобы пошатнуться и потерять равновесие. Раз, и я была опрокинута на ту шкуру. Два, Ингвар навис сверху, упершись в постель коленом и расставив руки по бокам от меня.

– Не сомневаюсь, что захочешь сделать это, – склонился еще ниже к моему лицу, настолько, что пришлось спешно отворачиваться, чтобы не соприкоснуться с его губами, начавшими шептать. – Все вы этого хотите. И все одинаковые!..

Что?! Он, кажется, нанес мне сейчас особенную обиду. Богиня, прости, но нестерпимо хочется упомянуть дьявола. Ведь этот его сын… этот негодяй… да он возомнил… этот варвар смел подумать…

– Работой своей, господин! Я очень известная мастерица в Дартии, – хотела от него отодвинуться, откатиться, да некуда было. Вот и говорить приходилось в сторону, а не в его лицо. Но голос мой возродился. А еще в нем теперь прозвучал металл. – Я создам такое полотно, что его захочет купить ваш главный эрл и даже сам король Дартии. За любую сумму, что вы ему назначите. Клянусь!