те!»

Но как бы это к неким срокам,

Достигнув новой высоты,

Не исказить нам ненароком

Ее прекрасные черты.

А то потом найдем кручину:

Ну хорошо ли, если мать

Уж так изменится, что сыну,

Что даже сыну но узнать?

Вот он дождется с нею встречи,

И вдруг, смотри, беда стряслась:

Ни прежней, с детства милой речи,

Ни русых кос,

Ни синих глаз…

Россия-мать,

Святой и зримый

Да будет жребий твой велик!

Но сохрани неповторимый

Свой материнский светлый лик.

НИКОЛАЙ ТРЯПКИН

(р. 1918)

СКРИП МОЕЙ КОЛЫБЕЛИ

Скрип моей колыбели!

Скрип моей колыбели!

Смутная греза жизни,

Зимний покой в избе.

Слышу тебя издалёка,

Скрип моей колыбели,

Помню тебя изглуббка,

Песню пою тебе.

Сколько прошло морозов!

Сколько снегов промчалось!

Сколько в полях сменилось

Пахарей и гонцов!

Скрип моей колыбели!

Жизни моей начало.

Скрип моей колыбели!

Думка моих отцов.

То ли гудок пастуший,

То ли поход вчерашний,

То ли моих кормилиц

Голос в ушах стоит…

Скрип моей колыбели!

Вымах отцовской шашки.

Скрип моей колыбели!

Звон боевых копыт.

Сколько снегов промчалось!

Сколько дождей пролилось!

Сколько опять — в коренья,

Сколько опять — в зерно!

Грозы прошли над миром,

Древо отцов свалилось,

И на сыновние плечи

 Прямо упало оно.

 Пусть же на тех погостах

Грустно поют свирели.

Пусть говорят па струнах

Ветры со всех сторон.

Пусть же послышится в песне

Скрип моей колыбели —

Жизни моей человечьей

Благословенный сон.

Скрип моей колыбели!

Скрип моей колыбели!

Древняя сказка прялки,

Зимний покой в избе.

Слышу тебя издалёка,

Скрип моей колыбели,

Помню тебя изглубока,

Песню пою о тебе.

* * *

Среди лихой всемирной склоки,

Среди пожаров и смертей

Все реки наши и потоки

Для нас все ближе и святей.

И каждый цвет, и прозябанье,

И солнца вешнего набат…

Земля моя! Мое сказанье!

Мой неизбывный Вертоград!

Но как страшны твои дороги

Среди людских кровавых смут!

Какие дьявольские роги

Из каждой пропасти ревут!

И рвутся взрывы огневые,

Живую плоть твою губя,

И не хотят сыны мирские

Прожить достойными тебя.

И кто решит: какую участь

Готовит нам железный хай?

И я молю твою живучесть

И вновь кричу: не иссякай!

Увы! Не древние Титаны

Из бездны дыбом поднялись,

А племена твои и страны

В звериной ярости сплелись.

И расщепляются стихии,

И рвутся тверди под Ядром.

И снова ты, моя Россия,

Встаешь смирительным щитом.

Прости, великая Отчизна!

Не утомлю тебя хвалой.

Но не справляй последней тризны

Над этим прахом и золой.

Не допусти такого срока!

Да сгинет в прорву сатана!

И подвиг святости высокой

Зачтут Иные времена.

И повторят твое названье

И всякий зверь, и всякий гад…

Земля моя! Мое сказанье!

Мой неизбывный Вертоград!

ВЛАДИМИР СОКОЛОВ

(р. 1928)

Хотел бы я долгие годы

На родине милой прожить,

Любить ее светлые воды

И темные воды любить.

И степи, и всходы посева,

И лес, и наплывы в крови

Ее соловьиного гнева,

Ее журавлиной любви.

Но, видно, во мне и железо

Сидит, как осколок в коре,

Коль, детище нежного леса,

Я льну и к Магнитной горе,

Хочу я любовью неустной

Служить им до крайнего дня,

Как звездам, как девочке русой,

Которая возле меня.

ХЛЕБ

Зима. Бочком из переулка

Выходит, звякая, трамвай.

На тумбах снег. Он то как булка,

А то как пышный каравай.

Свежо и холодно под небом.

Круглы и мягки облака…

Да бог с ним, с этим белым хлебом,

Хватало б черного пока.

Я помню хлеб.

Уже не будет

Такого хлеба никогда.

Пусть даже затемно разбудят

Иные черные года

Тяжелым ходом эшелонов…

Я помню хлеб сладчайший тот,

Что до отмены всех талонов

Я получал за день вперед.

«Везут, везут!» Фургон тащился.

Снег под полозьями звенел.

Ах этот хлеб… Как он крошился,

Как на морозе руки грел!

О эти годы! О отрада,

О позабывшаяся честь,

Что мне, как будто так и надо,

Как большинству, хотелось есть.

Мы родины не выбирали,

Но если б выбор был у нас,

Я б выбрал только эти дали,

Иных не мысля про запас.

Кочуют вьюги, едут люди.

Дрожат под скорыми мосты.

В ожогах неба, как в полуде,

Взывает спутник с высоты: