– Простите, – она потупила взгляд. – Днем мне казалось, что тут дамская комната.

Она отметила, что взгляд Ивана смягчается и решила продолжить игру. Внезапно ей вспомнились сплетни, что ходили вокруг этой семьи и решила воспользоваться ими.

– Да, Вы правы, – Иван отошел в сторону.

Аделаида схватила Викторию за руку и громким шепотом, так, чтобы услышал и Иван, спросила.

– Дорогая, но что вы делали там вдвоем? – Она состроила гримасу прозрения и неловкости. – А. О-о-о, – протянула Аделаида. – Я все поняла, – она хихикнула. –  Дела семейные. Я не осуждаю, – она подмигнула и расхохоталась.

Виктория стояла полностью опустошенная, на ее лице застыло выражение представляющее собой помесь облегчения, негодования и боли. Отпустив ее, Аделаида, сопровождаемая своим заливистым смехом, скрылась в дамской комнате, где обнаружила, что все ее тело пробирает озноб, а руки трясутся. Одной неприятностью стало больше и теперь она касается еще и Анастасии.

Портретная галерея, в отличие от банкетного зала, была освещена очень слабо. На стене зажжены далеко не все факелы, от чего комната находилась в полумраке. В этой атмосфере выражения лиц, взирающих с картин кажутся жутковатыми и даже пугающими.

Прогуливаясь меж лиц давно ушедших людей, волей-неволей можно начать задумываться и о своем месте в истории. Однако, будучи сиротой без имени, такие мысли посещают нечасто, а когда это происходит, в душе не остается места ничему, кроме смирения.

Все правители династии Литругиск были похожи один на другого. Жены им так же выбирались по определенным параметрам: если присмотреться к портретам, можно заметить, что у каждой из них худощавые тела, без особых пышных форм, гладкие почти белые волосы, светлые глаза и открытые черты лица. Конечно, каждая королева обладала своей уникальностью, но она не должна была затмевать короля. Участь супруги правителя заключалась в том, чтобы быть безликой копией своей предшественницы, сохраняя образ вечной матери, заботящейся о своем народе.

В этом зале жили воспоминания об ушедших днях. Чужие воспоминания. Они пахнут пылью и деревом, скрипят, как старый пол и погружены во мрак. Амелия прогулочным шагом переходила от одного портрета к другому, заглядывая каждому из них в глаза.

Наконец, она добралась до задней стены, у которой громоздилась кипа книг. Она обожала романы, а потому не удержалась и схватила книгу, что лежала сверху. Она была старая, это видно по страницам, которые приобрели кофейный оттенок по краям. Несмотря на свой возраст, выглядела она достаточно хорошо: за исключением небольших потертостей в уголках и на переплете, все было цело. Видимо хозяин обращался с ней очень бережно.

Амелия провела рукой по обложке и прочитала название.

«Голяма мощ»

Слова были ей незнакомы. Ей так казалось, но смысл каким-то немыслимым образом все равно был ясен. Она открыла книгу в том месте, где была оставлена закладка, коей служил сложенный лист бумаги с записями. Амелия потрудилась, но разобрать их так и не смогла.

Она пристроилась на полу прямо под факелом и оперлась спиной о стену. Так скудный свет хотя бы немного освещал страницы и можно было меньше напрягать глаза.

И в день тот, что мир создан был, голяма мощ, опустившись на землю и обратившись в зверя принялась наводить порядки. Землей то было, где Дивельград ныне нашел место, а потому земли его священны, ведь познали они первородную силу.

Лисицею она стала и имя себе дала Огнима и подарила она миру тепло и уют. И заботится теперь о хозяйках и урожае ихнем.

Волком она стала и имя себе дала Войн и подарила миру воинственность. И заботится теперь о защитниках земли и семей своих.

Медведем она стала и имя себе дала Просперира и подарила миру благоденствие. И заботится теперь о каждом, кто трудом занят.

И обратилась она человеком и имя себе дала Отец, и создала она других людей, и велела жить в том мире, как в доме своем собственном, и вершить судьбу его как себе заблагорассудится и наделила силою меняться и мир менять.

В дали зала послышались тихие шаги. Посетитель шел медленно размеренно, будто охотник, подбирающийся к дичи. Амелия подняла глаза, от чтения в темноте было сложно сфокусировать взгляд. Силуэт молодого человека с каждым шагом становился больше, очертания отчетливее.

Чем ближе он подходил тем отчаяннее сердце девушки пыталось вырваться наружу. Она сидела молча и ждала, пока он окажется достаточно близко. Ей совсем не хотелось начинать разговор, поэтому она предоставила эту привилегию Александру.

В отличие от остальных участников королевского торжества, будучи гостем мира, он не был разодет в косоворотку, сапоги и тулуп. На нем была классическая рубашка на пуговицах и брюки черного цвета. Свой темно синий кафтан он держал в руках, словно после разговора готовился сразу бежать на улицу.

– Чудесный вечер, правда? – Попытался завязать разговор на отстраненную тему Александр.

– Более чем, – сухо отозвалась Амелия.

Парень глубоко вздохнул и не дожидаясь приглашения устроился на полу рядом с девушкой. Их плечи едва касались, от ощущения близости у Амелии участилось дыхание, а щеки залились румянцем. Александр какое то время сидел молча, прислушиваясь к вдохам и выдохам собеседницы и расплывался в улыбке от осознания, что так сильно ее волнует.

Он повернул голову и пристально посмотрел на нее. Амелия не ответила. Она продолжала сидеть и пялиться в точку на полу, борясь с желанием обнять Александра. Тишину прорезал его голос: мягкий, убаюкивающий.

– Скажите мне, чего Вы хотите? – Он посерьезнел. – Скажете уйти – уйду. Скажете остаться – останусь. Скажете объясниться – я лишь того и хочу.

Амелия наконец подняла голову и посмотрела ему в глаза. Они были полны столько же нежности и сколько и боли. Девушка впервые увидела как сильно он устал, впервые увидела как сильно ему хочется разобраться с этим и перестать терзать себя и ее.

– Объяснитесь, – прошептала она.

Александр откинул голову к стене и посмотрел куда-то мимо девушки, погружаясь в свои воспоминания. Он втянул побольше воздуха и начал говорить.

– С Викторией мы познакомились в трактире. Еще до встречи с Вами, Амелия, – он посмотрел ей в глаза, ожидая реакции. – Сказать честно, была она не в самом пристойном виде.

Госпожа Дмитрова всегда была персоной неоднозначной. Вокруг их семьи крутились не самые лестные сплетни. Однако, большинство людей предпочитали считать, что это маленькая месть завистников их происхождения. Потому это заявление не вызвало у Амелии ни единого сомнения и вовсе не удивило.

– Ей было очень грустно, – он немного помедлил. – Она так жаждет любви, но никто не хочет ей дарить ее. Насколько я понял, один из ее ухажеров пустил слух о ее связи со своим братом. Они очень старались опровергнуть, но не вышло.