Виллоу зачарованно наблюдала, с какой сноровкой он разрезает на равные ломтики мясо.

— Вы очень ловко обращаетесь с ножом.

Калеб не без иронии ответил.

— Мне об этом многие говорили. Видно, так оно и есть.

Виллоу неуверенно улыбнулась.

— Займитесь чем-нибудь, — не глядя на нее, распорядился он. — Проверьте, не вскипела ли вода.

Его холодный тон напомнил Виллоу недавно сказанные им слова о том, что он не нанимался в прислугу. Подоткнув одеяло, она наклонилась над костром. Прядь ее сверкающих золотом волос едва не коснулась пламени. Прежде чем она что-то сообразила, Калеб схватил ее за руку и оттащил от костра.

— Вы что, не могли придумать ничего лучшего? Кто наклоняется над костром с распущенными волосами? — укоряющим тоном произнес он. — Милая леди, да с вами хлопот больше, чем с лисой в курятнике.

— Я не леди, мои волосы слишком мокрые, чтобы загореться, и вообще мне надоело слушать, как вы унижаете меня! — выпалила Виллоу.

Калеб увидел ярость в карих глазах и дрожащие от гнева нежные губы. Да она вся дрожала с головы до ног, ее приводило в бешенство презрение Калеба, которое он явно не намерен был скрывать

— Вы просто устали, — сказал Калеб, отпуская ее руку. — Что касается остального, то знайте: мокрые волосы прекрасно горят, а я перестану укорять вас за беспомощность, когда вы станете полезной

Он резко поднялся и направился к вьючным седлам. Через минуту он вернулся с темно-синей шерстяной рубашкой кавалерийского покроя, которую можно было застегивать на обе стороны. Большинство рубашек такого рода, насколько знала Виллоу, были украшены блестящими медными пуговицами. Пуговицы на рубашке Калеба были роговыми, темными, они тускло блестели при свете костра.

Виллоу подумала, что Калеб не носит ярких и марких вещей Седло, упряжь, одежда, шпоры, даже пояс для оружия — все было призвано исполнять свои функции и не имело никаких украшений, которые так радуют глаз некоторых мужчин. Вряд ли это объяснялось отсутствием денег. Все его вещи были добротными и не заношенными. Скорее всего, его целью было не привлекать внимания во время путешествий по этой дикой стране.

— Я понимаю, что ее не назовешь шикарной, — медленно произнес Калеб, протягивая рубашку Виллоу. — Но вы будете чувствовать себя спокойнее, если соскользнет одеяло.

Не вполне понимая, что Калеб имеет в виду, Виллоу проследила за направлением его взгляда. Одеяло соскользнуло с плеча, и лишь высокий тугой сосок удерживал его от дальнейшего падения. Ахнув, Виллоу схватила одеяло обеими руками и села к огню спиной. Золотые блики костра отражались на ее коже, и вся она была похожа на янтарную статуэтку.

Калеб сжал в кулак пальцы. Он прикрыл рубашкой плечи Виллоу и снова занялся приготовлением еды, заставляя себя не думать об обольстительной груди и точеном силуэте спины. Но приказание проще отдать, чем выполнить. Его мысль неотвратимо возвращалась к увиденному.

Злясь на себя за то, что не в силах контролировать мысли, а тем более — чувства, Калеб молча готовил мясо. Так же молча Виллоу принялась разогревать лепешки, действуя одной рукой, а второй пытаясь придерживать распахивающееся одеяло, закрепленное на талии. Рубашка Калеба висела на ней, словно пальто, явно большой ворот оставлял открытыми ключицы и впадинку на шее.

Тем не менее в целом Виллоу успешно задрапировала свое тело. Моменты, когда женские ножки Виллоу приоткрывались при движении и между ними пробегали таинственные бархатные тени, были чрезвычайно редкими, но каждый такой момент был как удар ножа для Калеба, всякий раз напоминая ему о том, какая красота скрыта под складками одеяла.

После ужина Калеб добавил дров в костер, расстелил на траве брезент и повернулся к Виллоу. Она внимательно следила за ним, чувствуя, что он не в духе, хотя и не понимала причины этого. Более опытная женщина догадалась, бы об источнике раздражительности Калеба, но Виллоу к разряду опытных женщин не относилась. Ей было ясно лишь то, что Калеб с трудом владеет собой.

— Вы умеете стрелять из дробовика? — спросил он внезапно.

— Да.

Калеб потянулся к бревну, за которым лежало автоматическое ружье и дробовик. Виллоу вздрогнула, решив, что Калеб хочет дотронуться до нее. Он заметил ее реакцию, плотно сжал губы — и ничего не сказал. Подняв дробовик, он привычным движением человека, который проделывал это тысячи раз, вынул его из чехла.

— Держите.

Виллоу взяла в руки дробовик. Несмотря на укороченный ствол, легким его назвать было нельзя. Впрочем, его вес не был для Виллоу неожиданным. Она осмотрела ствол. Калеб удовлетворенно кивнул. По ее действиям он понял, что с длинноствольными дробовиками она обращаться умела.

— Заряжен, — коротко предупредил он.

Виллоу неожиданно улыбнулась.

— Вы им нечасто пользуетесь.

— Заряжать умеете?

— Да.

Калеб бросил ей на колени небольшую коробку.

— Здесь сорок патронов. Если кто-то до моего возвращения подойдет сюда, его лучше прикончить.

— До возвращения? А куда вы уходите?

— В нескольких милях отсюда живут люди. Я хочу узнать, не идет ли кто по нашим следам.

— Разве это возможно? Мы только и делаем, что скачем в темноте и под дождем.

Калеб прищурил золотисто-карие глаза.

— Каждая собака в Денвере знает, что мы отправились в сторону Сан-Хуана. Всякий здравый человек может сообразить, что Сан-Хуан юго-западнее Денвера. Страна чертовски пустынна, это верно, но это не значит, что в ней легко скрыться. Хороших перевалов — считанное число, и все дороги ведут к ним

Он выжидательно помолчал, но Виллоу ничего не возразила и не спросила.

— Туда, куда мы направляемся, есть лишь два пути, — продолжил Калеб. — Первый идет мимо Каньон-Сити вдоль притока Арканзаса через перевал и дальше к реке Гуннисон. В этом случае мы окажемся севернее Сан-Хуана. Или же можно пройти семьдесят миль на юг к передним отрогам Скалистых гор, затем пересечь Сангре-де-Кристос и от Рио-Гранде через Аламосу двигаться на север. В этом случае мы окажемся южнее Сан-Хуана.

Калеб снова выждал. Виллоу внимательно его слушала, однако никак не прореагировала на сказанное.

— Вы меня слышите? — нетерпеливо спросил он.

— Да.

— Если я знаю, куда идти, об этом знают и наши преследователи. Так какой путь мы изберем — через Каньон-Сити или Аламосу? — все также нетерпеливо спросил он

Пытаясь мысленно представить карту, которую Метью прислал в одном из своих писем и которая находилась в саквояже, Виллоу напряженно сдвинула брови. Каньон-Сити упоминался. Упоминалась также Аламоса. Как, впрочем, и другие города. Но ни одному из них не отдавалось предпочтение. Очевидно, предполагалось, что в то место, где находился Мэт, можно попасть различными путями, в зависимости от того, откуда выезжать. Мэт знал, что его письмо может быть передано братьям, которые вряд ли будут дома, поэтому изобразил маршруты с отправными точками, разбросанными чуть ли не по всей карте Америки от Западной Виргинии до Техаса и от Калифорнии до Канады.