к чему-то стремиться, развиваться. Разве с тобой было не так? Тебе было комфортно, и ты не хотела что-то менять, боясь, что станет хуже. Так?

— Я не боялась, что станет хуже, я просто считала, что мне не надо лучше.

— Вот, но комфорт непостоянен. То, что тебе нравится сегодня, вскоре приестся. Представь, что ты любишь яблочный пирог, поэтому научилась готовить только его и на этом остановилась. Теперь ты каждый день ешь пирог и никакие другие рецепты не изучаешь. Но пройдет время, и яблочный пирог тебе надоест, а ты ничего другого готовить не умеешь. И что тогда? Тебе придется есть надоевший пирог, пока ты не научишься готовить что-то другое. А могла бы, пока наслаждаешься яблочным пирогом, учиться готовить что-то другое. И тогда в момент, когда он тебе надоест, ты бы уже смогла есть новое блюдо. Это и есть развитие, понимаешь?

— Ну допустим. Но при чем здесь водоворот, инструкция по спасению и плот?

— В человеческой природе заложено развитие. Если оно не происходит, вы оказываетесь в болоте. Точнее вы его почему-то называете состоянием болота, я бы его назвал водоворотом. А теперь смотри опять на табличку: что значит «набрать побольше воздуха»? Это значит скопить резервы, силы, деньги, высвободить время под предстоящий рывок, завершить незавершенные дела, которые не дают тебе двигаться, а затем уже нырнуть. «Нырнуть» — это значит, что тебе неизбежно придется не дышать, то есть какое-то время испытывать трудности, жить в аскезе, терпеть дискомфорт от того, что все идет по непривычному сценарию.

Такс снова ткнул носом в табличку:

— Дальше на плакате сказано, что надо резко рвануть в сторону. Сделать что-то новое, в чем ты сможешь максимально реализовать свой потенциал — это рывок. То есть начать двигаться дальше, уйти, но главное — закрыть за собой двери. И последний шаг — всплыть. Начать набирать стабильность, чтобы закрепиться в новой точке и начать готовиться к новому рывку.

— То есть я сейчас сделала свой первый рывок? — Моя голова начинала болеть от таких рассуждений, а еще меня пугало, что собака настолько умная. Интересно, у Такса просто родословная хорошая, или так выглядит маленькая частичка ума Гретского?

— О нет, Роксана, не надейся. Сейчас ты во второй стадии, причем первую ты выполнила очень некачественно. Ты не набрала себе воздуха, то есть никак не подготовилась, а сразу нырнула в некомфортные обстоятельства. Сейчас ты без родителей, без денег, без знаний. Тебе сложно, но хуже уже быть не должно, значит впереди рывок.

— И каким же он будет?

— А это уже зависит от тебя. Ты, вообще, чем по жизни хочешь заниматься?

— Честно? — Я задумалась, прикусив губу. — Не знаю, мне всегда рисовалась, что я счастливая жена и мама.

— Ну тоже хорошо. Но вот твоя мама чем занимается?

— Благотворительными вечерами.

— Неплохо. А тебе это нравится?

— Нет, — я уверенно замотала головой, вспоминая, как один раз помогала в этом деле. Впечатления остались неизгладимые.

— Видишь, ты сама себя не знаешь. Эх… Ладно, пойдем, а то время…

— Подожди, но я не все поняла…

— Позже поймешь. Роксана, главное запомни — закрывай двери и не бойся делать непривычные вещи.

— Но…

— Все, я сказал. И вообще, я устал столько общаться. Домой пойдем в тишине!

И снова собака мной командует. Но, признаться, мне тоже есть над чем подумать.

Естественно, когда мы подошли к дому, единственной мыслью, которая поселилась в моей голове, было то, что я переоценила Такса. Он нес какой-то бред, поэтому я не обязана его понимать и искать там какой-то смысл.

Передав Такса Томасу, я привычно поднялась на второй этаж, но дверь кабинета оказалась запертой. Немного подумав, я решила вернуться и уточнить у Такса свои дальнейшие действия, но в этот момент пес уже сам поднимался по лесенке, вторгаясь в мою голову.

— Забыл сказать, у хозяина утром будут дела, он может отсутствовать.

— А мне что делать? — тихо шикнула я.

— Позавтракай, ты же сегодня утром опять ничего не ела.

Я еще раз дернула дверь кабинета, и, убедившись, что она по-прежнему заперта, отправилась в сторону кухни.

— Доброе утро. Я за чаем.

— О, Роксана, привет, — улыбнулся мне Лука.

Местный повар и по совместительству муж горничной оказался приветливым мужчиной средних лет. Очень добрым и воспитанным. Как я успела узнать за эти дни, Лука давно работает на Гретского, а вот его жена приступила к работе всего пару лет назад, когда их сын вырос, и Гретский помог им оплатить его обучение в академии. После этого рассказа я посмотрела на Бастиана немного иначе. Все же эта история никак не вязалась с его образом, но не спешила обманываться.

— Я сейчас буду делать завтрак господину и Саре, хочешь, и тебе сделаю? А хочешь научу тебя?

— А давайте лучше второе, — неожиданно для самой себя ответила я. Все же слова Такса на меня повлияли. Дожили!

Странно, но мне понравилось. Конечно сам процесс готовки не такой интересный, но вот ощущение, что ты ешь то, что сам приготовил — классное! Особенно с учетом того, что приготовил ты вкусно.

Пока Бастиан со своей стервой ели в столовой, я перекусила на кухне, поэтому в кабинет вошла вслед за ними.

— Доброе утро.

— Уже не утро. Где ты была⁈ — зло спросил Гретский. Мне одного взгляда на него хватило, чтобы понять, что он не в духе.

— С Таксом гуляла, а когда вернулась — ваш кабинет был заперт.

— Как ты могла утром гулять с Таксом, если ты ко мне не заходила⁈ — прорычал господин.

— Так я…

В этот момент дверь отворилась, и на пороге возник Такс, который быстро пробежал к столу хозяина. Прошло пару минут, и Гретский продолжил:

— Понял, вы гуляли. Так, сегодня мне вообще не до тебя. Возьми в том шкафу синюю папку и разложи все документы по датам, а весь рукописный текст перепиши своим подчерком. Хотя бы чистописанию тебя обучили, хоть какая-то польза.

Я как всегда проигнорировала его обидные слова. Тем более после утренних слов Такса о том, что от меня хотят