Внезапно лицо его отца вытянулось до неузнаваемости. Еготело сгорбилось, а руки и ноги сделались кривыми. Из спины вырвались крылья…

Над Кейбом неясно вырисовывался дракон. Он попробовалповернуть своего дрейка назад, но оказалось, что теперь он лежит,распластавшись, в каменистой долине, а животного нигде не видно. И вдругдракон, огромный и ужасный, наклонил голову и зашипел:

— Ты все равно не убежишшшшшъ от того, что неизбежно… неубежишшшшшъ.

Затем Кейб увидел себя па полуострове Легар. Он едва успелосознать это, как тень накрыла землю. Волшебник поднял голову и увидел огромныйпарусник, черный как смоль, медленно спускающийся к нему с самого неба. Онпопробовал пошевелиться, но боль внезапно сковала тело. Его голова пылала,словно в огне. Он чувствовал себя так, как будто его разрывали на части.

Кейб посмотрел на свои руки, которые страшно зудели, и сужасом увидел, что они вытягиваются, превращаясь из человеческих рук в звериныелапы. Волшебник попробовал повернуть процесс в другую сторону, но выходило так,как будто он лишился волшебства. Он не мог даже ощутить силовых линий, изкоторых черпал свою энергию.

Неясные очертания черного корабля становились все больше ибольше. Земля у него под ногами задрожала. Кейб был уверен, что вокруг негопроисходит какое-то движение, как будто огромные существа пытаются спрятатьсяпрямо под поверхностью земли.

Теперь корабль был почти над ним. Кейб поднял руки вбесполезной защите и, даже несмотря на приближающегося левиафана, не моготорвать от них глаз.

Его руки превратились в лапы рептилии, когтистые лапыдракона, но даже и не это приковывало его пораженный взгляд, а кожа, шкурадракона, которая сказочно сверкала даже в тени иссиня-черного корабля.

Он превратился в Хрустального дракона.

Кейб проснулся. Оказалось, что он сидит, выпрямившись, накровати, в кончиках его пальцев пляшет и пощелкивает волшебная энергия. Он весьдрожит, не столько от страха, сколько от видения, которое он так реальнопрочувствовал.

Хрупкие руки обняли его в темноте, и успокаивающий,заботливый голос прошептал:

— Все в порядке, Кейб. Это не правда. Это только сон. Ты вМэноре. Ты дома.

Дрожь ослабла и наконец утихла совсем. Он смотрел на своирастопыренные пальцы и, еще до конца не веря своим глазам, с удовольствием иоблегчением наблюдал, как они постепенно перестают излучать свет.

— Кейб?

— Гвен?

Волшебник повернулся на голос. Его глаза наконец привыкли ктемноте, и он смог разглядеть смутные очертания жены. Вместо того, чтобы идальше использовать способности своих глаз, он вызвал слабый свет. Дажечастично изменить свои физические способности, хотя бы и на время, былозадачей, которая требовала от всех людей-волшебников, а их было не так уж имного, предельной концентрации. Это была та область искусства волшебства, гдедрейки всегда их превосходили. Сейчас он был рад даже тому, что сумел вызвать свет,учитывая, какой беспорядок был у него теперь в голове.

Гвен прижала его к себе и поцеловала, стараясь хоть как-тоуспокоить. Какое-то время они сидели, обнявшись и крепко прижавшись друг кдругу. Наконец Кейб разомкнул объятия. Он посмотрел ей в глаза:

— У меня опять было видение.

— Я так и думала. Это не воспоминания Мэнора, не так ли?

— Вряд ли.

Проведя рукой по лицу, он поведал ей о различных образах,виденных им, и событиях, которые он только что пережил. Однако, по мере тогокак он рассказывал, они вновь ожили в его воображении, и к концу рассказа онопять дрожал, хотя и не так, как в первый раз.

Гвен взяла его руки в свои и держала до тех пор, пока дрожьне утихла.

— Надо что-то делать.

— Мы оба знаем, что надо делать, Гвен. Волшебница сильносжала его руки. В ее руках была удивительная сила.

— Даже и не думай об этом, любовь моя.

— А разве есть другой путь? Все эти видения уж слишкомнастойчивы. Или я нужен кому-то или чему-то, или я страдаю каким-топредчувствием… и все это, в конце концов, указывает на полуостров Легар. А этозначит, на Хрустального Дракона.

Он видел, что ей не хотелось в это верить. По правде говоря,он тоже не хотел в это верить. Из всех Королей-Драконов Хрустальный Дракон былсамым загадочным, самым зловещим. Никто толком ничего не знал о ХрустальномДраконе, даже его собратья. Он вмешался во время последнего бунта его северногособрата, Ледяного Дракона, и сделал то, что всем казалось просто жестом, —помог превратить неизбежное поражение в спасительную победу. Вот уже в течениенескольких лет после этого он молчит, не обращает никакого внимания на те существенныеизменения, которые произошли в Драконьем царстве и благодаря которым ононеуклонно приближается к тому, чтобы стать в конце концов человеческим миром.

— Повелитель Легара будет терпеть вторгшихся в его владения,но только при условии, если их интересы не касаются его, Кейб. Говорят, что всеего предшественники были точно такими же. Скрытные и замкнутые, они сочли бы заудовольствие обрушить свою мощь на тех немногих, которые посмели бы ихпобеспокоить. Хрустальные Драконы, этот или его предки, всегда были существами,встречи с которыми следует избегать любой ценой. Вспомни, чего стоила ЛедяномуДракону его заносчивость.

— Я бывал на полуострове и раньше, Гвен. И не всегдаслучайно.

— Но ты никогда не пытался вызвать Его наружу! Это совсемдругое, Кейб! Не исключено, что на этот раз все может закончиться ссорой с ним!И я не хочу даже думать о том, что тогда произойдет!

Волшебник вздохнул.

— Я тоже не хочу, но что же я могу сделать? Гвен помолчала,а потом предложила:

— А почему бы тебе не сходить в лес Дагора? Может быть, онпоможет?

— Зеленый Дракон?

Ее голос зазвучал более убежденно.

— Ты же знаешь, он сделает для тебя все, что только может.По крайней мере, выслушай его совет.

Он задумался над словами жены. Границы Зеленого теперьрасширились за счет страны, раньше называемой Бесплодные Земли, котораяграничила с владениями Хрустального Дракона. Бесплодными Землями раньше правилих собрат Бурый, но после его смерти, причиной которой неумышленно оказалсямолодой Кейб, повелитель леса Дагора объявил их своими. Хрустальный Дракон, чтодля него весьма характерно, ничего по этому поводу не сказал.