мой полет.

Вам не остановить мой полет.

Вам не остановить мой полет.

Вы бессильны, и я взлечу.

На лица понемногу выползают улыбки, мне кивают в такт.

– Вам не остановить мой полет, – повторяет Док. – Вам не остановить мой полет.

Понемногу все начинают скандировать вместе с ним, кивая все чаще. Звучит уже как мантра.

– Йо! Четко! – Тетя Пуф стучит меня по плечу. – Это будет бом…

У нее звонит телефон. Посмотрев на экран, тетя убирает его обратно в карман.

– Мне пора.

Чего?

– Я думала, ты побудешь со мной.

– У меня срочные дела. С тобой останется Жулик.

Он кивает, как будто они уже все обсудили.

Так вот зачем она его притащила. Какого хрена?

– Вообще-то у нас с тобой сейчас общее срочное дело, – возмущаюсь я.

– Бри, я потом приду, ладно? – И она просто уходит, как будто так и надо.

– Прошу прощения, – говорю я парням и бросаюсь наружу. Догонять тетю приходится бегом. Она уже открывает дверь машины, но я успеваю перехватить ее и захлопнуть у тети перед носом.

– Ты куда?

– Я же сказала, у меня дела.

Словом «дела» она называет наркоторговлю – с тех пор как я лет в семь спросила, откуда у нее берутся деньги на дорогие кроссовки.

– Ты мой менеджер, – возражаю я. – Ты не можешь просто взять и уйти.

– Бри, отойди, – говорит тетя сквозь зубы.

– Ты должна побыть со мной! Ты должна… – «Ты должна ради меня отложить все свои мутные дела», – хочется мне сказать. Но она ведь ни разу не говорила, что я важнее. Я сама так решила.

– Отойди, Бри! – повторяет тетя. Я отхожу.

Через несколько секунд ее «катлас» исчезает за поворотом, а я так и стою в темноте. Меня бросил мой менеджер. Хуже, меня бросила родная тетя.

В студии меня встречают любопытные взгляды. Но слабость показывать нельзя. Нельзя, и точка. Я откашливаюсь.

– Работаем.

– Отлично, – отвечает Док. – Задай жару. Это будет твой первый выход в свет, понимаешь? О чем ты хочешь сказать миру?

Я пожимаю плечами.

Он подкатывается ко мне в кресле на колесиках, наклоняется к моему уху:

– Как мир с тобой обращается? Обижает?

Мир загнал в тупик мою семью. Швырнул меня на пол. Назвал бандюгой.

– Дохрена что-то обижает, – признаюсь я.

Док с улыбкой откидывается на спинку кресла.

– Так расскажи ему, что ты об этом думаешь.

Я сажусь в уголке с тетрадью и ручкой. Док запустил бит на повтор. От басов ритмично подрагивает пол, и я чувствую ногами толчки.

Зажмурившись, я пытаюсь сосредоточиться, но перед глазами каждый раз встают ухмылки Лонга с Тэйтом.

Будь я тетей Пуф, я бы им конкретно жопы надрала. Чтоб эти трусы пожалели, что вообще про меня вспомнили.

Но я не тетя Пуф. Я слабая, беспомощная Бри, и у меня не было выбора, только послушно лежать на полу. Но будь я тетей Пуф, я бы им сказала…

– Нападете на меня, и вам крышка, – бормочу я, записывая фразу в тетрадь. «Крышка». Есть хорошая новость: с «крышкой» дофига можно зарифмовать. Но есть и плохая: рифм реально дофига. Я стучу ручкой по ладони.

Жулик на другом конце гаража показывает Доку с парнями свои два ствола. На одном глушитель, и парни только что слюни на него не пускают. Тетя Пуф говорит, у Жулика столько стволов, что он жарит мощнее ракетного сопла.

Стоп-стоп…

– Нападете на меня, и вам крышка. При нас стволы, мы бьем из сопла прямо в дышло, – бормочу я, записывая, – чтоб нас не было слышно, мы ставим глушитель.

Чтоб нас не было слышно…

Нас и так никто не слышит. Та же директор Родс. Или чиновники, которые зачастили к нам после протестов. Они толкали речи в духе «Долой насилие и стрельбу!», как будто это мы того парня убили. Им было насрать, что мы тут ни при чем.

– Мы не палили, но скоропалительно мокруху нам шьет обвинитель, – бурчу я под нос.

Жулик, рисуясь, нацеливает свой «глок» на дверь. Даже курок взводит. Если бы у меня вчера был ствол, я бы тоже взвела курок. И не только…

«Беру “глок”, взвожу курок, целюсь, стреляю», – пишу я. Нет, не пойдет, перед этим еще что-то надо. «Стреляю», «побеждаю», «утверждаю»… «Подтверждаю».

На самом деле, будь у меня «глок», ничего бы я не добилась, только дала Лонгу с Тэйтом лишний повод считать меня преступницей. Но какая разница?

– Кто сказал, я бандит? Хорошо, подтверждаю, – бормочу я. – Беру «глок», взвожу курок, целюсь, стреляю. Этого же и ждали, ок? Это мой фоторобот? Поставлю в рамку…

Пошло дело.

Через полчаса я становлюсь к микрофону и надеваю наушники.

– Готова? – раздается в них голос Дока.

– Готова.

Начинается бит. Я снова зажмуриваюсь. Они считают меня бандюгой? Хорошо. Я покажу им бандюгу.

Вам не остановить мой полет.

Вам не остановить мой полет.

Вам не остановить мой полет.

Вы бессильны, и я взлечу.

Вам не остановить мой полет.

Вам не остановить мой полет.

Вам не остановить мой полет.

Вы бессильны, и я взлечу.

Нападете на меня, и вам крышка.

При нас стволы, мы бьем из сопла прямо в дышло,

чтоб нас не было слышно, мы ставим глушитель.

Мы не палили, но скоропалительно мокруху нам шьет обвинитель.

Кто сказал, я бандит? Хорошо, подтверждаю.

Беру «глок», взвожу курок, целюсь, стреляю.

Этого же и ждали, ок?

Это мой фоторобот? Поставлю в рамку.

Я иду к вам, чтобы оставить вас в дамках.

Вы наблюдатель. Что, я буду барыжить, палить, с бандой дела мутить?

Копам можно стрелять, убивать, ведь вы ссыте вмешаться. Да вам и насрать.

Но вам не остановить мой полет.

Вам не остановить мой полет.

Вам не остановить мой полет.

Вы бессильны, и я взлечу.

Вам не остановить мой полет.

Вам не остановить мой полет.

Вам не остановить мой полет.

Вы бессильны, и я взлечу.

Ты валишь меня на пол, бля, это чревато.

Ты вызвал копов, вытер ноги об меня, и только?

Представь, я зубы стисну и до конца пойду: ты мигом сгинешь, ляжешь в могилу, сгоришь в аду.

Гоняют копы по моему району,

считают, мы тут все наркобароны.

Мы нападаем в ответ, даем им сдачи.

Нам говорят, введут солдат в тяжелых сапогах.

И все будет иначе.

Ну что, удачи. Но буду откровенна.

Если коп нападет, я вне закона окажусь мгновенно.

Буду головорезом, как мой папа, что не знает страха.

И парни с района в мою память пошлют вас на хер.

Вам не остановить мой полет.

Вам не остановить мой полет.

Вам не остановить мой полет.

Вы бессильны, и я взлечу.

Я королева, но мне не нужен серый цвет, чтоб взойти на трон.

На голове моей корона, сидит ровно, она досталась мне по крови.

Да, я не выбирала править, но батя мой король, ему вовек нет равных.

На мне пояс-патронташ сидит туго, как рюкзак, на курок нажать? На бедрах клипсы полнят меня как чипсы.

Вы говорите, я киллер? По рукам, я бы вас разбомбила.

У моей мамы проблемы, на еду и дом нету денег, меня это бесит,

Но я взлечу выше неба, и дома всегда будет еда.

И вам не остановить мой полет.

Вам не остановить мой полет.

Вам не остановить мой полет.

Вы бессильны, и я взлечу.

Девять

Тетя Пуф так и не вернулась. Домой меня отвел Жулик.

Я записывала ей голосовые сообщения, писала эсэмэски – все перепробовала. Уже наступило завтра, а от нее ни слуху ни духу. Ее девушка Лена тоже не знает, где она. Вообще с тетей Пуф так бывает. Она где-то отсиживается и не отвечает, а потом выскакивает как чертик из табакерки, и типа так и надо. Если спросить, куда она пропадала, говорит: «Не забивай голову» – и переводит тему.

Если честно, оно и к лучшему. Я прекрасно знаю, что моя тетя промышляет мерзкими делами. Но я лучше буду думать, сколько хорошего она для меня делает, а не сколько плохого – для кого-то еще. Но врать не буду, я злюсь, что она вот так меня бросила.

Мы записали трек, Док его причесал, скинул мне на флэшку, и готово. Как по маслу. Но мне не хватало рядом тети Пуф. Она должна была говорить, если строчка слабая, и аплодировать удачным куплетам. И объяснить, что с этой песней делать потом.

Я ее даже не выкладывала. Во-первых, я понятия не имею, как это работает. Как ее раскручивать. Не хочу становиться мутным юзером твиттера, который ходит по всем тредам подряд и раскидывает никому нафиг не нужные ссылки на Dat Cloud.

И, во-вторых, как бы тупо это ни звучало, мне страшно. Это примерно как выкладывать интимные фотки. Ладно, может, я переборщила, но все равно песня – это частица меня, которую я потом не спрячу.

Одна такая частица уже вышла из-под моего контроля. Кто-то из