Под неустанный шум дождя Кира спустилась вниз, в кухню, включила неяркий свет — и поймала себя на мысли о том, как уютно выглядит этот дом и как не похож он на жилье такого искушенного благами цивилизации мужчины, как Маттео. Заварив ромашковый чай, Кира прислушалась — внезапный звук заставил ее подпрыгнуть и обернуться. В дверях стоял хозяин дома в одних джинсах, туго облегающих его мускулистые бедра. На губах его не было и тени улыбки, но черные глаза блестели — и от этого взгляда по ее телу поползли мурашки.

Казалось, стены смыкаются вокруг плотным кольцом — Кира и Маттео стояли напротив друг друга в полутемной кухне, а за окнами лил дождь. Не сводя глаз с его бедер, она поставила чашку. Наверное, он одевался в спешке — потому что верхняя пуговица была расстегнута, открывая змейку темных волос, спускающуюся по животу. Мягкий свет окутывал его мускулистое тело, подчеркивая широкие плечи и упругий пресс. Внезапно Кира подумала о том, что еще не видела Маттео обнаженным — точнее, не рассматривала его так пристально. В ту роковую ночь она потеряла голову и слишком торопилась, чтобы на чем-то остановиться. Но сейчас он предстал перед ней во всей своей суровой и зловещей красоте, и Кира ощутила, что ее тело отвечает на его присутствие — словно бы и не было между ними споров и колких замечаний. Грудь под ночной рубашкой налилась тяжестью, а между ног появилась горячая влага — ощущение было таким сильным, что Кира несколько раз переступила с ноги на ногу, пытаясь что-нибудь сказать, однако дар речи ее покинул.

Маттео смотрел на нее со странной улыбкой на губах — в ней читалась едва уловимая издевка. Казалось, он прочел ее мысли.

— В чем дело, Кира? — спросил он невозмутимо. — Не спится?

Она пожала плечами, стараясь держаться максимально непринужденно, — она ведь пришла в кухню за чаем, однако же стоит и думает лишь о том, каково это — ощутить руку Маттео между ног.

— Да, эта чертова гроза мешает спать. — Кира вымученно улыбнулась. — Но ведь и у тебя, по-видимому, бессонница.

— Я услышал, как кто-то бродит по кухне, вот и пришел проверить. — Маттео посмотрел на чашку в ее руках. — Помогает?

— Не особенно, — призналась девушка. — Сна ни в одном глазу, и, наверное, пока гроза не кончится, я не усну.

Маттео окинул ее взглядом — в ночной рубашке, короткой, чуть ниже бедер, и с темными волосами, шелковой пеленой укрывавшими плечи, босая, Кира выглядела хрупкой и изящной, отчего он ощутил прилив возбуждения. Она избегает его, однако взгляд ее прямо говорит о том, что она хочет его не меньше, чем он — ее. Маттео не собирался больше ждать и точно знал, что намерен сделать. Голос совести не умолкал, однако он не обращал на него внимания. Кире нужно расслабиться — это необходимо им обоим.

— Может быть, тебе стоит немного отвлечься, — сказал он.

Кира прищурилась:

— Как это?

— Посмотри, какой вид открывается из окна моего кабинета, — предложил он. — Он всегда захватывает дух, но в грозу это невероятное зрелище.

Кира заколебалась — слова прозвучали точно приглашение в ловушку, но лучше делать хоть что-то, нежели стоять здесь и чувствовать себя полностью обескураженной. Какой у нее выбор — пойти лечь в постель, жалея себя? Завтра они отправятся в Рим, так, может, стоит сделать первый шаг к тому, чтобы улучшить отношения?

— Конечно, — произнесла она, пожимая плечами. — Почему бы и нет?

Кабинет Маттео оказался в другом крыле дома, которое Кира еще не видела. В дальнем углу просторной, залитой солнцем комнаты виднелась дверь. Следуя за хозяином дома, Кира вошла в помещение, заставленное книгами, однако книги были единственным, что она успела отметить, потому что внимание ее в тот же момент привлек вид из окна — казалось, там происходит грандиозное световое шоу. Небо на миг залилось ослепляющим светом — сверкнула молния, и стали видны четкие очертания гор. Каждая вспышка отражалась в поверхности озера, и драматизм увиденного удваивался.

— Как чудесно, — выдохнула Кира.

— Правда?

Маттео подошел к ней сзади — он стоял так близко, что почти касался ее, и Кира затаила дыхание, отчаянно желая ощутить его руки на своем теле. Словно прочитав ее мысли, он положил ладони на ее плечи и начал их массировать. Повернувшись, Кира столкнулась с его взглядом — глаза Маттео жестко поблескивали, и он не скрывал желания.

— Положим всему этому конец, Кира? — прошептал он. — Мы оба знаем, что эта чертова гроза тут ни при чем, и не спится нам обоим по другой причине — оттого, что мы каждый лежим в своей постели, желая ощутить ласки другого.

Его руки погладили ее предплечья — голова закружилась, и лицо Маттео закачалось перед ней. Кира приказала себе уйти и укрыться в собственной комнате — безопасном убежище. Но тело ее упрямо отказывалось подчиниться. Она не могла отвести взгляд от его губ и думала — как прекрасно ощущать прикосновения его рук. Она стоит в комнате, освещаемой вспышками молний, наедине с полуодетым мужчиной, на ней лишь тонкая ночная сорочка, и она прекрасно знает, что последует за этим. Хоть Кира и не была искушена в подобных вещах, она могла это ощутить — аромат желания пропитывал воздух, испытывал на прочность ее чувства и заставлял сердце стучать так громко, что, казалось, звук этот заглушает раскаты грома.

— Разве я не прав, Кира? — продолжал Маттео, убирая волосы от ее лица и проводя большим пальцем по губам. — Ты же хочешь, чтобы я тебя поцеловал, разве нет? Ты отчаянно этого жаждешь.

Слова его, конечно, свидетельствовали о высшей степени самонадеянности, однако правду в них отрицать было нельзя.

— Да, — произнесла Кира. — Да, хочу.

Маттео напрягся — шепот девушки лишь обострил его и без того распаленные чувства — и, притянув ее к себе, впился в ее губы поцелуем. О, как она была хороша — лучше, чем все, что он помнил. Хотя, возможно, он слишком долго снова и снова прокручивал в памяти их последний поцелуй. Он старался не спешить, но терпение покинуло его. Руками он жадно исследовал ее хрупкую и точеную фигурку. Раньше Кира была очень худой — Маттео вспомнил ее узкие бедра и выпирающие ребра. Но сейчас мягкие изгибы скрыли угловатость, и тело ее стало мягким, податливым и соблазнительным.

Он приподнял рубашку и нашел грудь, склонил голову и прижался губами к тугому розовому соску, втягивая его в рот. Пальцы Киры впились в его плечи. Он так возбудился, что готов был взорваться, испытывая дикое, примитивное, первобытное желание. Неужели причиной стало то, что эта женщина родила ему ребенка? Отчего дрожат его руки?

— Ты хоть представляешь, как долго я этого желал? — хрипло спросил он, поглаживая пальцами ее грудь и наслаждаясь ее шелковистостью и тяжестью. — Я думал об этом каждую секунду, каждый день.

Кира простонала, прижимаясь губами к его губам:

— Так поэтому ты держался от меня на расстоянии?

— Именно поэтому. — Маттео провел кончиками пальцев по ее животу и спустился ниже. — Тебе было нужно отдохнуть, а я старался оставаться джентльменом.