– Что тут происходит?

– Милиция! Задерживаю убийцу.

– А кто убийца?

– Вот этот!

Андрей показал рукой.

– Сынок! Нет, неправда! Он хороший.

– Тогда спроси его, как он утром человека насмерть сбил и скрылся на этой машине.

– Случайно вышло.

– Разберемся. А сейчас всем снять брючные ремни. Машина на ходу?

Леонид кивнул. Парни с видимой неохотой сняли брючные ремни. Наверное, полагали – бить будут ими по мягкому месту. Ошибались, не маленькие. Андрей ремнями связал им руки. Потом обыскал машину. Ничего компрометирующего не обнаружил.

– У кого ключ?

Ответил Леонид:

– У меня, в брючном кармане.

Андрей вытащил ключ зажигания.

– Всем сесть на заднее сиденье, едем в милицию.

– Я жаловаться буду, – закричала женщина.

– В суде, я не против, но уже после приговора.

Срывались все планы – отдохнуть у тетки, съездить на Ярославский вокзал в камеру хранения. Надо ехать в райотдел. Машина – вещественное доказательство, орудие преступления. Да и задержанных допрашивать надо по горячим следам. На опытных преступников они никак не тянут, надо искать главаря. Кто-то должен руководить шайкой, чье-то указание они выполняли. Парни уселись на заднее сиденье. Вчетвером тесно, ругаться стали.

– Молчать всем, как на базаре.

Андрей ворота открыл, выехал. Конечно, машина обращала на себя внимание снятым левым капотом. А куда его класть? Но и бросать нельзя. Андрей поднял увесистую железяку, пристроил на место переднего пассажира.

На капоте могут быть следы, Частички кожи и крови Никандрова, экспертиза поможет. Тогда этим субъектам не отвертеться.

Ох хороша машина! Зажрался Леонид, называя этот «Мерседес» старой рухлядью. Мотор тихий, тянет мощно, сиденья удобные, чего еще надо? Андрей ехал через Москву по переулкам, тихим улицам. Ему не хотелось привлекать к машине внимание. Через час уже въехал в Балашиху, подкатил к райотделу милиции.

– Выходите, приехали.

Завел начинающих уголовников в здание.

Распорядился дежурному:

– Запри их в разные камеры, чтобы не сговорились.

– Сопроводиловку давай или сам пиши.

– Феклистов на месте?

– На часы посмотри, уже девять вечера. Дай человеку отдохнуть.

– Можно подумать, мне отдых не нужен, – пробурчал Андрей.

Бумагу написал здесь же, в дежурке.

Задержанных обыскали. Сняли ремни, шнурки из туфель, развели по камерам.

– Раскрой ворота, я машину во двор загоню, – попросил Андрей.

– Неуж разбогател? – удивился дежурный.

– Не моя, задержанных. Ее эксперт осмотреть должен, потом судьбу ее суд решит.

– На конфискацию тянет?

– Не мне решать.

Андрей загнал машину во двор, так спокойнее.

– Ты не знаешь, когда последняя электричка в Москву?

– В двадцать два часа.

– Тогда я успею.

Андрей поторопился на вокзал. Вот ведь незадача. Второй раз за день с электрички сходит на Курском вокзале, а до тетки добраться не может. Сел на трамвай. Задержись он немного – и придется топать пешком.

Тетка уже спала. Когда Андрей своим ключом отпер дверь и вошел, заохала.

– Что же ты себя не бережешь? Хоть бы звонил иногда. Я уже вся испереживалась – жив ли?

– А что со мной сделается?

– Осунулся. Ешь-то хоть вовремя?

– Давай завтра поговорим, спать охота.

Утром встал поздно, с кухни запахи съестного. Тетка на рынок успела сходить, купить творогу, сырников напечь. Давненько он их не ел. Умял всю тарелку. Потом помылся под душем. Хорошо! Поболтал с теткой часок.

– Ты прости, мне пора, дела!

– Звони хоть раз в неделю. А на выходные приезжай.

– Обязательно.

Андрей поцеловал тетку в щеку. Двинулся на площадь трех вокзалов, иначе – на Комсомольскую. У носильщика узнал, где камеры хранения. Получил по квитанции балетку. Выходит, не ошибся с предположениями. Отойдя в сторонку, положил на подоконник, открыл. Смена белья, бритвенный набор, пачка «Беломора», полупустая бутылка водки и книга.

Андрей повертел книгу в руках. Уголовники чтением себя не утруждали. Впрочем, мог взять книгу с собой от скуки. Поезд две недели из Владивостока до Москвы идет, от скуки завыть можно. С другой стороны, Никандров водкой развлекался, это привычнее. Перелистал книгу, потряс. Из книги выпала половина пятидесятирублевой купюры, причем не отрезанная, а неровно оторванная. Что бы это значило? Вернул ее назад, в книгу.

Закрыв чемодан, перебрался на Курский вокзал. Когда объявили посадку, вышел на перрон. Приятная неожиданность. Правее знакомый профиль девушки, что ехала вчера с ним в электричке. Решил не выпускать из вида, приблизился к ней сзади. Она в вагон, он следом. Рядом на сиденье ухитрился сесть. Девушка повернулась в его сторону.

– Вы? – удивилась она.

– А вы кого-то другого ждете? – вопросом на вопрос ответил Андрей.

– Не ожидала вас увидеть.

– Меня Андреем звать, – представился опер.

– Мария.

– Вот и познакомились.

– Мама говорила, в транспорте знакомиться порядочной девушке неприлично.

– Извините, не буду навязываться.

Андрей уставился в окно. Не хочет знакомиться – не надо. Насильно мил не будешь. В голове уже план допроса задержанных строить начал. Завтра обрадует Феклистова, не зря по столице мотался. Только за чемоданчиком Никандрова зря съездил. Ни записей, ничего ценного.

Электричка стала тормозить. Показались окраины Балашихи. Андрей встал, подхватил чемоданчик, сухо кивнул девушке на прощание.

Первым делом в райотдел направился, зачем чемодан в общежитие тащить? Дежурный его огорошил:

– Феклистов здесь, в кабинете сидит. Троих после допроса отпустил, один остался.

Андрей взбежал по лестнице. Из-под двери кабинета полоска света. Андрей вошел. На столе у Феклистова куча бумаг.

– Разворошил ты муравейник, Андрей.

– А что такое?

– С утра начальнику милиции названивать из Москвы стали. Дескать – невиновных задержали.

– Как невиновных? Ты машину видел? Пулевые отверстия на корме, фара разбита, капот помят. Та машина! Я их на месте застукал. Они пытались скрыть следы ДТП, капот сняли. День-два, и уже никаких бы следов не осталось.

– Верно, но за рулем в момент наезда был один Михаил Знаменков.