– Ай!

Грабитель схватился за челюсть.

– Или поднимешь, или еще больнее будет, – пообещал Андрей.

– Это незаконно, – прошамкал незадачливый преступник.

– О законе вспомнил? А что же ты, когда на женщину напал, о нем забыл? Поднимай!

Когда грабитель поднял сумку, Андрей скомандовал:

– Иди вперед. И не вздумай бежать, застрелю.

Быстро дошли до женщины. Ее всю колотило от пережитого.

– Ваша сумочка! Заявление делать будете?

– Буду!

Это хорошо. Преступление случилось, грабитель задержан по горячим следам, имущество возвращено хозяину. Раскрытие налицо, итак, палочка в отчете.

– Шевели ногами, – приказал грабителю Андрей. – А вы, дамочка, сзади держитесь.

Если женщина рядом с Андреем пойдет, может помешать в случае непредвиденных обстоятельств. Так и шли цепочкой до райотдела. Поднялись в здание, дежурный сразу воскликнул:

– Булыжник! Давно тебя не видел, недели две. Достукался все-таки!

И к Фролову:

– Чего он натворил?

– Женщину ограбил.

– Сто шестьдесят пятая, до трех лет. Булыжник, ты на снисхождение суда не рассчитывай, ты по этой статье уже сидел. Стало быть – рецидивист.

– Обыщи и в камеру.

Андрей повернулся к пострадавшей. Ба! Так это девушка из электрички! На улице темно было, не признал он ее, впрочем – взаимно. А сейчас у девушки глаза от удивления расширились:

– Вы?

– Я. Пройдемте в кабинет, заявление напишете.

– Может, не надо? – засомневалась Мария.

– Надо! Три годика мразь эта не будет гражданам жизнь портить.

– Ну, хорошо.

В кабинете Мария огляделась с интересом.

– Так вот где вы работаете, Андрей.

Имя запомнила, знак хороший. Андрей на этот раз решил продолжить знакомство. Все-таки третий раз судьба сводит, сигнал подает. Только не все знаки свыше слышат. Девушка уселась, Андрей дал ей бумагу и ручку.

– Что писать?

Андрей стал диктовать.

– А внизу подпись и дата.

Андрей взял заявление. Почерк ровный, грамотный. Наверное – отличницей в школе была.

– Мария, вы работаете?

– В институте учусь, в Москве.

– На кого же?

– На историка.

– А в Балашихе что делаете?

– Живу здесь. В Москве общежитие не дали, иногородним из дальних областей мест не хватает.

– Ну, это временные трудности. Пойдемте, я вас провожу до дома.

– Неудобно. Вы и так сумочку мне вернули. А там документы, конспекты.

– Поздновато возвращаетесь.

– Так редко бывает. Сегодня занятие студенческого кружка было. Мне теперь в суд?

– Повесткой вызовут. Сначала к дознавателю, на очную ставку, позже в суд.

Когда спустились к дежурке, старшина спросил:

– Сопротивлялся Ахромеев?

– Это кто?

– Да Булыжник.

– Убегал, упал невзначай, я на него.

– Стонет, ребра болят.

– До утра потерпит. Счастливо отдежурить.

Дежурный постучал по деревянной перегородке три раза. Когда Андрей с девушкой вышли из райотдела, она сказала:

– Я думала – вы постовой.

– Почему?

– Молодой.

– Школу милиции окончил. Оперативный сотрудник уголовного розыска.

– Бандитов ловите?

– Верно. Чаще в кабинете пером скриплю.

– Шутите? Маме расскажу, в какую переделку я попала.

– Стоит ли волновать?

– Я врать не приучена. Мама волнуется, время позднее, спросит – почему задержалась.

– А папа где?

– Погиб. В сорок втором одно письмо с фонта пришло, а потом похоронка.

– Простите.

– Ничего, вы же не знали. А вы воевали?

– Поваром в обозе.

– Опять шутите? Ой, мы пришли.

Оказывается, Мария до дома немного не дошла, когда на нее грабитель напал.

– Совет на будущее дам, – остановился Андрей. – Личные документы – паспорт, зачетную книжку, студенческий билет, деньги при себе имейте, в одежде, а не в сумке. Ее вырвать могут. Деньги заберут, сумку выкинут куда-нибудь на помойку. Намучаетесь потом восстанавливать.

– Спасибо, не знала. Так я пошла?

– До свидания.

Андрей повернулся, направился домой. Выпрашивать свидание? Нет, она не предложила. Но девушка определенно Андрею понравилась.

Следующим днем допрашивал Булыжника. Дело ясное, не хватает только очной ставки, и дело можно передавать в суд. Он, Андрей, преступника по горячим следам взял. Но милиционер – не свидетель, он сам задерживал, представитель силовой структуры. Время за делами пролетело быстро.

– Ты чего все время на часы смотришь? – заметил Феклистов.

– Ты не знаешь, когда в Москве в институтах занятия заканчиваются?

– Не в курсе, я не учился. А что?

– Потерпевшая понравилась.

– А, в Москве учится? Так ты узнай расписание электричек, встреть на вокзале. Срочных дел нет?

– Нет.

– Вот и иди, рабочий день закончился.

Андрей на вокзал пошел, списал в блокнот расписание. Через пятнадцать минут электропоезд прибыть должен. Отошел в сторонку от вокзала, встал за дерево. А то как пацан зазнобу высматривает.

Прибыла электричка, повалил народ. Андрей смотрел на лица. И вдруг знакомое лицо, виденное на фотографии в кабинете гэбэшника.

Да ведь это Гурин собственной персоной! Надо же, ранил на вокзале постового милиционера и не побоялся появиться вновь. Наверное, подумал, что убил и опознать его никто не сможет.

О Марии Андрей сразу забыл, отодвинул на второй план. Такая удача редко плывет в руки. На небольшой привокзальной площади много народа, задерживать здесь нельзя. Андрей повертел головой. Обычно в людных местах всегда бывают постовые. Андрею помощь нужна. Как назло – никого в синей форме. Придется самому. Пройдет за бывшим полицаем, возьмет в безлюдном переулке. Гурин чрезвычайно опасен, ножом владеет отлично. И может иметь пистолет. Андрей переложил свое оружие из кармана за пояс, чтобы быстрее выхватить при нужде. Скрываясь за приезжими, двинулся за Гуриным. Полицай шел быстро, не оглядываясь. Свернул с центральной улицы. Куда же он направляется? К рынку, на встречу с паханом? Но каратель прошел мимо. Или же перестраховывается, перед тем как свернуть за угол, обернулся. Андрей шел за посторонним прохожим – думал, не срисует. Похоже – каратель идет к поселку Автогенстроя. Пошли двухэтажные деревянные двухподъездные дома, фактически – бараки, в народе их называли клоповниками. Андрей злился – хоть бы один телефон-автомат попался! Но на весь город их было три, да и то в центре. Ни в милицию позвонить, помощь вызвать, ни постовых не видно. Приближаться к полицаю нельзя, заметит слежку, и одному преследовать рискованно, каратель легко может оторваться. За двухэтажными бараками проходы на соседнюю улицу, в частный сектор. Юркнет в какой-нибудь двор, и все, пиши пропало. Андрей начал нервничать и сделал ошибку, едва не ставшую роковой. Полицай зашел в один из подъездов барака. Андрею бы постоять, подождать. Квартиры там коммунальные, после можно через соседей узнать, к кому приходил каратель. Нет же, рванулся к подъезду. Выяснить захотелось – на втором или первом этаже дверь хлопнет. А все нетерпение молодости. Ни один опытный топтун так бы не поступил. Полицай его переиграл. Хитер, изворотлив, опытен был. Каратель выждал минуту, а может быть – в окно подъезда понаблюдал, и, когда Андрей подбежал к двери, резким толчком ноги Гурин распахнул ее. Когда дверь начала резко открываться, Андрей уже сообразил, что влип как кур в ощип. А дальше – как в замедленном кино. Каратель вытряхнул из рукава нож, тускло блеснувший сталью. Андрей вытаскивал из-за пояса пистолет. Опер знал коронный и смертельный удар полицая – в левый бок, в подмышку, чтобы наверняка в сердце. Рука полицая начала описывать полукруг, Андрей попытался прикрыться от удара левой рукой, сам же продолжил поднимать правой рукой пистолет. Чувствовал – не успевает, какого-то мгновения не хватает. Левую руку ожгло болью, Андрей непроизвольно нажал на спусковой крючок. Пуля угодила карателю в бедро. Полицай хотел ударить еще раз, чтобы наверняка, но тяжелая пуля «кольта» с огромным останавливающим действием его просто отшвырнула. А Андрей нажимал и нажимал на спусковой крючок. Пули били Гурина в живот и грудь, уже лежащего. Весь он был окровавлен и испустил дух. Патроны закончились. Минуту-другую Андрей стоял с пистолетом в руке. Шок! Столкновение было ожидаемым, Андрей просто уверен был, что полицай не поднимет руки, не сдастся.