Коричневое Платье и принцесса де Ламбаль, похоже, были слишком заняты, чтобы заметить перемену в поведении принцессы. Они кокетливо прятались за веерами и хлопали ресницами, стараясь обратить на себя внимание других всадников.

— Отлично, тогда до встречи, — ответил муж принцессы, с трудом переводя дыхание.

Он неуклюже нахлобучил на голову шляпу, едва не свалившись при этом с пегого коня. С сомкнутых губ принцессы сорвался негромкий смешок.

Луиза прикусила губу, удивляясь странностям французского королевского семейства, с которым ей предстояло обедать.

На этой неловкой ноте он вместе с остальными охотниками скрылся в лесу, сопровождаемый облаком пыли и собачьим лаем.

— Полагаю, придется подготовиться к приему гостей. Отложим наши игры до завтра, — мрачно объявила принцесса, словно ей нужно было приготовиться к похоронам, а не к приему послов.

Солнце сияло высоко в безоблачном небе, и, судя по всему, день был в самом разгаре. Разве церемония назначена не на вечер? Сколько же нужно времени, чтобы подготовиться?

— Позвольте вас сопровождать, — с готовностью откликнулась принцесса де Ламбаль, вставая из-за стола.

По-видимому, она радовалась любой возможности сделать приятное принцессе. Под широкими полями ее шляпы Луиза разглядела раскрасневшиеся щеки и легкую улыбку. Принцесса де Ламбаль расправила развевающееся зеленое шифоновое платье, и обе девушки взялись за руки, как лучшие подруги.

— Merci beaucoup[45], моя милая. Габриэлла, мадам Аделаида, увидимся вечером в половине восьмого. Прошу, не опаздывайте, — сказала она на прощание Луизе и другой женщине, которая, очевидно, и была Аделаидой.

Луиза уже предвкушала изысканный прием с участием королевской семьи и почетных иностранных гостей. Интересно, как это у них проходит? За каких-то несколько часов и, вполне возможно, столетий ее жизнь внезапно приняла восхитительный оборот.

Девушки покинули сад, а Бисквит и остальные собачки преданно засеменили следом. До Луизы дошло, что она осталась за столом наедине с другой женщиной, которая при ближайшем рассмотрении показалась ей достаточно немолодой, чтобы годиться ей в матери. Она смотрела на Луизу так, будто у той что-то застряло между зубами.

— Наверное, мне тоже пора идти, — заявила наконец Луиза, чувствуя себя неуютно под пронизывающим взглядом молчаливой компаньонки.

Она принялась собирать тарелки с объедками — привычка, въевшаяся в другой жизни, где матери всегда рассчитывали на помощь детей, — но вдруг остановилась, заметив изумленный взгляд Аделаиды. Луиза осторожно разобрала посудную стопку, сообразив, что во дворце наверняка есть люди, в чьи обязанности это входит.

И как по сигналу, из дома вышла женщина в переднике (та, что объявила о начале чаепития) с большим серебряным подносом и переброшенным через руку белым накрахмаленным полотенцем, в сопровождении трех других женщин в одинаковой серебристо-алой форме.

Кем бы ни была эта Габриэлла, но посудой она наверняка не ведала. Поэтому Луиза должна была запомнить, что ей не следует больше заниматься ни посудой, ни прочими хозяйственными делами. Отлично, уж к этому-то она могла привыкнуть.

— Мы пойдем вместе, у нас смежные комнаты. Исключительно из этих соображений.

Черт! Похоже, ей не удастся избавиться от этой дамы. С другой стороны, рассудила Луиза, это даже кстати, что кто-то проводит ее до комнаты Габриэллы, ведь она понятия не имеет, как туда попасть. Судя по огромным размерам парка, на это можно потратить весь день, а пропускать прием ей не хотелось.

— Дофина всегда прекрасно выглядит, не правда ли? — спросила мадам Аделаида, когда они вышли из чугунных с позолотой ворот, оставив позади Трианон.

Теперь они шли по великолепному парку.

Дофина? Кто это или что это? Оставалось предположить, что речь шла о принцессе.

— О да, — восторженно согласилась Луиза.

— Как жаль, что это не может продолжаться вечно, — с загадочным видом заметила Аделаида и украдкой взглянула на Луизу, словно следила за впечатлением, какое оставят ее слова.

— Да, — снова согласилась Луиза за неимением лучшего ответа.

Что бы это значило? На самом деле Луизе не хотелось вести с этой женщиной светскую беседу. Она боялась сказать что-нибудь не то и к тому же хотела получше рассмотреть роскошный парк, где воздух был напоен ароматами сирени и жимолости.

Луиза никогда не видела такого парка. У него был более упорядоченный вид, чем в Малом Трианоне, где все веяло простотой и естественностью. Ровными рядами стояли подстриженные деревья четких геометрических форм. Луиза со своей спутницей не спеша шагала по широкой, посыпанной белым галечником аллее, вдоль огромной аккуратно подстриженной лужайки, мимо мраморных ваз и статуй, высеченных настолько искусно, что казалось, им место в музее, а не на садовой дорожке. Вдоль дорожки кое-где под деревьями стояли кремовые мраморные скамейки, чтобы можно было посидеть в тени и полюбоваться на клумбы с цветущими розами на берегу зеркального пруда. Щебетали птицы, шелестела вода в бесчисленных фонтанах. В кустах послышался легкий шорох, и Луизе показалось, что по ту сторону подстриженного кустарника мелькнуло лицо того самого садовника. Она ни за что не будет больше обращать на него внимание. Может быть, он поймет, что на самом деле Луиза не Габриэлла.

Наконец они дошли до двух прямоугольных бассейнов, огромных, больше любого олимпийского плавательного бассейна (хотя эти, очевидно, служили скорее для украшения и в них никто не плавал). По углам каждого бассейна стояли бронзовые статуи в виде каких-то мифологических фигур. Послеполуденное солнце отражалось от воды и почти ослепляло. Луиза прикрыла рукой глаза и медленно посмотрела вверх, чтобы восхититься самым потрясающим из всех дворцов, какие когда-либо представали ее взору.

Она услышала, как ее спутница шумно перевела дух, очевидно, тоже ошеломленная этой красотой, хотя, не в пример Луизе, она уже видела этот дворец не меньше тысячи раз.

— Версаль, — восторженно проговорила Аделаида. — До чего же невероятное зрелище!

«Где я раньше слышала это слово?» — снова подумала Луиза. Что и говорить, более внушительного и величественного здания она никогда не встречала. Этому грандиозному замку из известняка, простиравшемуся в обе стороны от парадного входа, казалось, не было конца. По верхнему и нижнему этажам тянулись массивные золотые сводчатые окна с большими балконами, прикрытыми с флангов фигурными мраморными колоннами и классическими статуями. По периметру здания стояли по стойке «смирно» часовые в униформе.

Луиза смотрела во все глаза, разинув рот, словно не в силах надышаться всей этой красой и великолепием.

— О да, — ответила она наконец. — В самом деле потрясающая прогулка.