и с молитвой. Если бы мы не молились, то сначала тосковали бы очень, потом огорчались, а потом отвыкли бы, забыли бы все Его слова, весь свой завет с Ним и совсем бы забыли, что есть Господь. А через молитву наши души соединяются с Ним, и все, что есть в нас, через это освящается. Мы черпаем от Него силу и опять идем бодро, смело, с радостью, а как начинаем падать, опять к Нему обращаемся и это нас постоянно поддерживать и дает силу. Ну что, разве это не правда? Ведь, у нас нет почты и разных машин и не говорят по проволоке, как у вас, у Бога все просто, сказал в сердце своем и Ему уже известно, и Он уже слышит. И о чем бы вы ни мололись, все до Него достигнет!

Люди часто говорят: «может быть, я неразумно молюсь, может, этого Богу и не надо». Не смущайся этим, подумай, ведь, если твое дитя не будет приходить к тебе и говорить тебе все, что у него на уме, и на сердце, как ты его направишь? как ты ему укажешь, что это не хорошо, что это дурно, неразумно? Так и мы Его дети, через молитву поучаемся душой.

Иногда у вас говорят: зачем нужно креститься? Зачем становиться на колени? Зачем нужно припадать к земле, ведь это смешно. А по моему разуму, совсем не смешно. Не смешно ли тебе будет, если к тебе придет ребенок твой, станет в стороне, а ты в другой и будете говорить одни слова, ни руками, ничем не шевеля? Ведь, хочется же тебе, если ты любишь, ни одни слова говорить, а и приласкать, по голове погладить, руками всплеснуть, поцеловать? Вот, тоже самое, когда ты молишься, ты чувствуешь Господа и припадаешь к Его ногам, целуешь мысленно Его и если не Его Самого, то Его изображение.

Крест ведется от Спасителя, освятившего Своею смертью этот знак, который с тех пор стал страшен и противен злу. Поэтому, когда мы хотим беседовать с Богом, мы, чтобы оградить нашу беседу, наш ум, наше сердце от зла, закрываем себя крестом — это для нас нужно.

Молиться можно ведь, потому нет такого места, откуда Господь нас не услышал бы. Даже из ада Ему слышно, так как у Него нет времени и расстояния; — для Него все близко.

Молиться можешь, как хочешь, можешь словом можешь мыслью.

Иногда вы идете в церкви, но можете молиться, и дома; конечно, в церкви люди молятся сообща: о Дарах, о людских бедствиях, о всех людях, но можно и не в церкви собраться; вот как мы, «духи» молимся сообща о каком-нибудь деле, просим направить, и благословить это дело. Тогда уж все об одном и молятся, а за себя, за свои нужды каждый может и после помолиться. Когда все сообща молятся, то один из вас говорит вслух Господу о том деле, о котором молитесь, а остальные только ему сочувствуют и в душе о том же мысленно просят. Вот, для этого и есть священник, а если нет его, все равно, если кто и из вас помолится за всех.

У вас на Земле есть люди, которые мало знают, зачем они в церковь-то идут: одни идут, чтобы людей посмотреть, другие от скуки; идут также, чтобы певчих послушать, а еще идут, потому, чтобы про них не сказали, что они не молятся. Да может быть, думают некоторые из вас, и там зачтется; все, мол, когда и в церковь заходил.

Коли пение слушать хочешь — иди на гулянье, там и себя покажешь и других посмотришь. Ведь, если меня позовут на работу спешную, нужную, а я приду свиристелки точить, меня выгонять, а если меня позовут и скажут, молись, а о чем — не твое дело, я и сама уйду, ведь, так ли, друзья мои?

Ведь, правда же, что есть много, много людей, которые ничего не понимают, стоя в церкви, потому что все служение делается на непонятном народу языке или потому, что и пение, и чтение, как нарочно так устраивают, чтобы как можно больше прочитать и как можно менее поняли бы. Вот, коли тебе это надо — и читай, a бедный неразумный человек всю неделю проработал, идет в церковь послушать, а вышел оттуда и ничего у него ни в голов, ни в сердце не осталось. Что-то, мол, там читали, что-то пели, величали, раза два на колени становились — a зачем? Ксендзы, верно, знают. А я, мол, потихоньку от них, кое-что сказал от себя Богу, да где, не дойдет, они, ведь, по ученому, а куда уж мне.

Вот еще говорят: «Зачем целовать иконы? — зачем иконы почитать? это — дерево». Икона — дерево; что и говорить; но на том древе умело — не умело, но с благоволением хотели изобразить или Господа, или Святого Его, или Матерь Божью, и только потому, что хотели, это стало уже свято. Если перед этой иконой так много вылито чувств, слез, печали, радости, и если Господь перед этой иконой излил на них благодать свою, так разве она уже сама по себе не свята? — Сколько, ведь, людей исцелилось через иконы, потому Господь излил на них свою благодать. Часто, довольно с верой прикоснуться к этой благодати и она сойдет и на тебя, ведь, она неисчерпаема.

И так все до единого должны молиться, потому кто же не хочет черпать силу от Господа? — Даже и детей малых, пока они сами не понимают, приучать к молитве нужно, а то потом трудно будет им привыкать. Ведь, у каждого человека бывает такое время, когда он должен излить свою душу и если не изольет, то ему делается трудно и тоскливо, а когда выльешь все Господу, то бывает сладко, легко, бодро и чудесно.

Но бывает, что люди или отвыкли молиться или просто находят это ненужным, а потом начнут молиться и не могут, потому так уже приучили себя, что не могут оторваться от земного ни на минуту, и тогда говорят: «мы не можем, нам трудно, Бог не принимает нашей молитвы».

Это не правда, они сами виноваты, ибо не отдаются Ему всей душой. В этом случае можно попросить или духа или человека, за тебя или с тобой помолиться и Божья благодать сойдет на тебя,

А то часто человек бывает в таком смятении, что не может молиться, тогда нужно просить других, и просят Матерь Божью