– Будем надеяться, что это неправда.

Вернулась Трой.

– Посол Нгомбваны, – сказала она, – хочетпереговорить с тобой, дорогой.

– Да благослови Господь его курчавые седины, –пробормотал Аллейн, возводя глаза к потолку.

У самой двери он остановился.

– Кстати, Сэм, вот вам еще одно совпадение по частиСанскрита. Сдается мне, я тоже видел его – три недели назад, в Нгомбване, онстоял во всех его браслетах и серьгах на ступенях своего прежнего заведения.Или это был единственный и неповторимый Санскрит, или я сам – перемещенныйголландец в бусах и светлых локонах.

IV

У Чаббов Люси особых возражений не вызвала.

– Раз она здорова, сэр, – сказала миссис Чабб, – такчего же я буду возражать. Пускай мышей отпугивает.

Всего за неделю Люси удивительным образом расцвела.Шерстка стала лоснистой, глаза яркими и вся она округлилась. Привязанность ее кмистеру Уипплстоуну становилась все более явственной, и он уже начал опасаться(что и отметил в своем дневнике), как бы ему не обратиться в трясущегося наднею старого дурака. “Очаровательная зверушка, – писал он. – Признаюсь, еевнимание мне льстит. А какие у нее милые повадки”. Милые повадки состояли втом, что Люси не спускала с него глаз; что когда он приходил домой послечасового отсутствия, встречала его так, словно он возвратился с Северногополюса; что она носилась под дому, задрав хвост и разыгрывая изумление привстречах с ним; и что по временам, охваченная внезапным приливом чувств, онахватала его за руку передними лапами, молотила по ней задними, притворяласьбудто вот-вот укусит, а после облизывала руку, громко мурлыча.

Иметь какое-либо дело с красной шлейкой она наотрезотказалась, но зато сопровождала мистера Уипплстоуна во время вечерних прогулок­ к немалому его испугу, во всяком случае поначалу. Впрочем, Люси хоть иубегала вперед, чтобы выскочить на него из какой-нибудь засады, от собственноулицы держалась подальше, так что совместные походы вскоре вошли у них впривычку.

Только одно обстоятельство огорчало обоих,обстоятельство довольно любопытное. Люси с довольным видом прогуливалась поКаприкорн-Мьюс, но лишь до тех пор, пока они не проходили мимо гаража и неоказывались ярдах в тридцати от свинодельной гончарни. Дальше она не шла ни вкакую. Она либо удирала домой на собственный страх и риск, либо проделывалазнакомый трюк – вспрыгивала мистеру Уипплстоуну на руки. В этих случаях он согорчением обнаруживал, что Люси вся дрожит. Он решил, что кошка запомнилапроисшедший с нею несчастный случай, однако это умозаключение почему-тоудовлетворяло его не вполне.

“Неаполя” она тоже побаивалась – из-за привязанныхснаружи собак, однако во время одной из прогулок в магазинчике покупателей неоказалось, стало быть отсутствовали и собаки, так что Люси зашла вместе схозяином вовнутрь. Мистер Уипплстоун извинился и взял ее на руки. Он ужеподружился с мистером и миссис Пирелли и теперь рассказал им про Люси. Реакцияих показалась ему несколько странной. Рассказ сопровождался восклицаниями “poverina”и иными звуками, посредством которых итальянцы общаются с кошками. МиссисПирелли протянула Люси палец и негромко заворковала. Затем она заметила белыйкончик хвоста и вгляделась в кошку внимательнее. После чего принялась что-товтолковывать мужу по-итальянски. Муж, серьезно кивая в ответ, раз десять подрядповторил “Si”.

– Вы ее узнали? – спросил встревоженный мистерУипплстоун. Они ответили, что вроде бы да. Миссис Пирелли по-английски почти неговорила. Женщина она была крупная, теперь же, пытаясь объяснить нечтомимическими средствами – надувая щеки и выставив перед грудью согнутыекренделем руки, – показалась еще крупнее. При этом она дергала головой всторону ведущего к Баронсгейт проулка.

– Вы про этих гончаров! – воскликнул мистерУипплстоун. –Хотите сказать, что это их кошка?

И тут он с изумлением увидел, как миссис Пиреллисделала еще один жест, куда более древний. Она перекрестилась. И положилаладонь на руку мистера Уипплстоуна.

– Нет-нет-нет, – сказала она. – Не отдавать обратно.Нет. Cavito, cavito.

– Кошка?

– Нет, синьор, – сказал мистер Пирелли. – Женаговорит “плохие”. Они плохие, жестокие люди. Не возвращайте им вашу кошечку.

– Нет, – конфузясь, сказал мистер Уипплстоун. – Низа что не верну. Благодарю вас. Я этого не сделаю.

И больше он никогда не водил Люси на Каприкорн-Мьюс.

Миссис Чабб Люси признала в качестве подательницыпищи и в соответствии с этим выполняла обязательный ритуал, состоявший в том,что Люси терлась головой о ее лодыжки. Мистера Чабба она попросту не замечала.

Изрядную часть времени она проводила в садике назаднем дворе, исполняя безумные балетные па в погоне за воображаемымибабочками.

Как-то утром, в половине десятого – спустя неделюпосле обеда у Аллейнов – мистер Уипплстоун сидел у себя в гостиной, решаянапечатанный в “Таймсе” кроссворд. Чабб отправился за покупками, а миссис Чабб,закончив домашние дела, “обихаживала” мистера Шеридана в его подвальнойквартире. Мистера Шеридана, который, сколько сумел выяснить мистер Уипплстоун,чем-то там занимался в Сити, будними утрами дома никогда не бывало. Миссис Чаббдолжна была вернуться в одиннадцать, чтобы заняться вторым завтраком мистераУипплстоуна. Заключенное ими соглашение работало лучше некуда.

Мистер Уипплстоун застрял на особо мудреном слове, итут внимание его привлек странный шум, своего рода приглушенная жалоба Люси,словно бы мяукавшей с набитым ртом. Она вошла в комнату пятясь, опустив голову,приблизилась и уронила к его ногам что-то тяжелое. После чего села и уставиласьна хозяина, склонив голову набок и вопросительно подрагивая, каковую ее манерумистер Уипплстоун находил особенно милой.

– Ну, и что же ты мне притащила? – спросил он.

Он наклонился и поднял принесенный кошкой подарок.Это была керамическая штучка размером с медальон, однако тяжелая, и надодумать, заставившая потрудиться ее бедные маленькие челюсти. Глиняная, кусающаясвой хвост рыбка, с одной стороны покрытая белой краской. В спине у рыбки былапросверлена дырка.

– Где ты ее взяла? – строго спросил мистерУипплстоун.

Люси приподняла лапку и улеглась, лукаво поглядываяна него, затем вдруг вскочила и выбежала из комнаты.

– Удивительное существо, – пробормотал мистерУипплстоун. – У Чаббов она ее, что ли, стащила?

И как только миссис Чабб вернулась, он позвал ее ипоказал ей рыбку.

– Это не ваша, миссис Чабб? – спросил он.

У миссис Чабб имелся особый прием – не отвечать навопрос сразу – к нему-то она теперь и прибегнула. Мистер Уипплстоун протянул ейрыбку, но она ее не взяла.

– Кошка откуда-то принесла, – объяснил мистерУипплстоун, который всякий раз, как ему случалось упоминать Люси Локетт приЧаббах, почему-то принимал безразличный тон. – Не знаете, откуда это?