Но он меня не послушал.

Он подготовился к занятию и принес с собой планшет, бумага в котором была сплошь исписана.

Я без труда читаю вверх ногами, и сразу заметила, что записи у него совершенно бессистемные.

Он все время что-то зачеркивал, рисовал стрелочки, а от них – другие стрелочки и невнятные надписи в кружочках.

Я решила, что не буду на это глядеть.

Он начал:

– Фармацевтические компании.

Я должна была выбирать из «высокий рост», «средний рост», «нет роста» или «рынок падает».

Игра была ужасно нудная.

Я решила, что фармацевтические компании должны расти всегда, потому что в мире становится все больше новых лекарств, а медицина развивается быстрыми темпами.

Это же факт.

Значит, ответ – «высокий рост», особенно если учесть старение населения.

Но я сказала «рынок падает», потому что решила играть наоборот.

Психолога я об этом не предупредила.

Мне было интересно, следит ли он за происходящим.

К сожалению, он так ничего и не сообразил и не воскликнул: «Ты все говоришь наоборот».

Он просто записывал всю ту чушь, которую я несла.

По дороге домой я попробовала оценить свое положение.

Учеба в школе «Секвойя» обернулась величайшим разочарованием.

Однако именно благодаря школе я попала к круглоголовому психологу, а вследствие этой встречи познакомилась с новой подругой – Маи.

В школе дела пошли получше, особенно когда я поняла, что для того, чтобы увернуться от физкультуры (и от дикарской игры под названием волейбол), достаточно лишь сказать, что у меня мигренозная головная боль.

Я говорила, что от боли ничего не вижу, и меня отправляли отлежаться в медицинский кабинет.

Я знала, что медсестре, мисс Джуди, я нравлюсь, потому что с ней мы всегда могли поговорить о вспышках гриппа или о статистических данных, касающихся носовых кровотечений.

В общем, к тому времени, как я прошла по Цитрус-корт и оказалась у двери дома, я была совершенно счастлива.

Хайро оглядел лежащую на пассажирском сиденье груду бумаг. Лицензия. Свидетельство о техосмотре.

Когда он начинал водить такси, то думал, что вскоре найдет другую работу.

Но прошло уже много лет, и ничего не изменилось.

Хайро взял радио и сообщил диспетчеру, что у него перерыв.

А сам поехал прямиком в Бейкерсфилд-колледж и там взял брошюру «Путь к карьере», в которой рассказывалось о программе непрерывного образования для тех, кому за тридцать.

Он хотел посмотреть, что нужно, чтобы стать техником медицинского оборудования.

Девочка, которую он сегодня вез, встряхнула ту клетку на колесах, где он провел столько лет.

Девочка наверняка была шаманкой или еще кем-то в этом роде. Он поняла это, когда она заговорила:

– Никогда и никому не позволяй внушать тебе, что ты чего-то не можешь.

Это было как предупреждение. Как вспышка света. А Хайро всегда уважал знамения.

* * *

Впервые за все время Делл думал о своей работе даже по дороге домой.

Судьба привела к нему настоящую Альберту Эйнштейн, и теперь оставалось выяснить, как этим воспользоваться.

Может быть, она поможет ему поумнеть?

Или улучшить его финансовое положение – Делл прекрасно видел, что она на это способна.

Одно он знал точно: с ее появлением жизнь завертелась колесом.

На следующей неделе я снова вышла в Интернет и заказала машину от «Мексиканского такси». В окошке для комментариев/пожеланий я указала, что прошу прислать Хайро Эрнандеса.

Он приехал вовремя. Лицензия и свидетельство о техосмотре лежали наготове на переднем сиденье.

Я снова их просмотрела, потому что ценю основательность.

Когда Хайро нажал на газ, я заметила две вещи.

Первое: он подстригся. А вот второе выглядело гораздо тревожнее.

Под укоротившимися волосами на шее проступил невус.

То есть родинка.

Родинка была неправильной формы. На мой взгляд, она давала все основания для беспокойства: асимметричная, с красными и голубыми пятнышками по неровному краю.

Родинки и пятна есть у каждого сотого новорожденного. Думаю, что родителей это не радует.

Кто пожелал бы себе пятнистого младенца?

Практически все родинки появляются в первые двадцать лет жизни. Вот почему в случае, когда появляется новая или видоизменяется старая родинка, это заслуживает самого внимательного изучения (говоря медицинским языком).

Я не хотела пугать Хайро Эрнандеса.

Однако родинка находится у него на затылке, и вполне вероятно, что он ее не видел и не знает о ее существовании.

Поэтому я внимательно рассматривала этот кожный вырост всю дорогу до кабинета мистера Делла Дьюка.

Молчать было нельзя, поэтому я написала на каталожной карточке записку:

Я отдала ему записку, когда выходила из такси.

Нам с Маи стало легче говорить по-вьетнамски.

Я слушала по ночам аудиокурсы для госслужащих и успешно освоила тоническую систему и правильное произношение.

Чтобы скачать курсы, нужен пароль, но его нетрудно раздобыть, если знаешь, где искать.

Вьетнамский стал как бы нашим секретным языком, потому что больше в школе его не знал никто, за исключением Куанг Ха.

Мы гуляли вокруг зданий и по парковке, поглядывали, нет ли где Чеддера, и говорили без конца.

Оказалось, что Маи тоже любит ботанику, поэтому я была рада рассказать кое-что о растениях, изо всех сил стараясь, чтобы не получилось похоже на какую-нибудь передачу с канала «Дискавери».

Перед главным зданием администрации росли высокие деревья. Мы сели под одним из них, и тогда я сказала по-вьетнамски:

– Ты – моя лучшая подруга.

Маи не ответила. Я знала, что у нее много друзей в школе и что самой близкой своей подругой она считает Алану.