Маи намочила полотенце холодной водой и велела приложить его к лицу.

Потом Маи пошла на кухню и нашла в ящике стола бумажный пакет для продуктов. С этим пакетом в руках она миновала прихожую, вошла в комнату Ивы и на мгновение застыла в дверях, пораженная.

Никто бы не догадался, что хозяйке комнаты всего двенадцать лет.

Вдоль стен шли книжные полки от пола до потолка, и книги стояли плотно, корешок к корешку. В этой комнате было больше томов, чем в ином книжном магазине.

Над столом (на котором стоял микроскоп и какой-то замысловатый компьютер) висела пробковая доска, а к доске были приколоты фотографии разных растений.

Маи подошла к кровати. На кофейного цвета покрывале лежала аккуратно сложенная красная пижама. Маи сунула пижаму в пакет и собралась уходить, но тут заметила книгу, венчавшую собой высокую стопку, которая громоздилась на ночном столике у кровати Ивы.

Книга была открыта и лежала обложкой вверх.

По тому, сколько осталось страниц под задней обложкой, Маи поняла, что книга почти дочитана.

Она подошла ближе и увидела, что книга принадлежит публичной библиотеке Бейкерсфилда и называется «Вьетнамская культура: обычаи и традиции».

И тут Маи поняла, что Ива поедет с ней.

Она солгала.

Она сказала полицейским, что знает Иву давным-давно, много лет (а вовсе не несколько недель).

Она сказала, что ее мама очень, очень дружила с родителями Ивы и потому подпишет все документы, какие будет нужно.

Делл Дьюк не мог ей возразить: Маи говорила так убедительно, что он и сам почти поверил ей.

Куанг Ха в присутствии полиции нервничал, поэтому так и не вылез из машины Делла. Даже не пошевелился.

Так что Маи пришлось брать дело на себя.

* * *

Выезжая с улицы, Делл заметил, что на тротуар вышли соседи. Но Ива сидела на заднем сиденье с закрытыми глазами и ничего не видела.

К салону маникюра Делл ехал так медленно, как только мог, а следом за ним катилась машина полиции.

Сами того не зная, они пересекли тот самый перекресток, где грузовик сбил машину Джимми и Роберты Чэнс.

У обочины еще стояла патрульная машина, но останки пикапа и грузовика уже увезли.

На асфальте осталось четыре серых пятна – там полыхало пламя.

Автомобиль Делла проехал колесами по пеплу.

Едва они въехали на парковку маникюрного салона «Удача», как Маи тотчас же распахнула дверь машины и наперегонки с Куанг Ха понеслась ко входу.

Ива не шелохнулась.

Делл остался в машине вместе с ней, но ожидание было невыносимо.

Эпицентр событий явно переместился туда, внутрь, за витрину, на которой красовались толстенькие, похожие на сосиски фиолетовые буквы.

Делл прочел эту надпись раз десять, но так и не понял, о чем речь.

Нужно было собраться.

Погибли два человека, но дело не только в этом: теперь придется писать кучу отчетов и объяснительных, и любой сразу поймет, что мистер Делл Дьюк самовольно забрал со школьной территории троих детей, угощал их мороженым и жареной картошкой и возил поглядеть на гусей.

Вот вам и неудачное стечение обстоятельств.

Уже и полиция в курсе, и соцработники на низком старте.

Кошмар.

Просто кошмар.

Он должен выглядеть как профессионал – но сейчас это труднее всего.

Он посмотрел в зеркало заднего вида на Иву.

Глаза у нее были закрыты, но слезы одна за другой катились по темным щекам.

Ему очень хотелось как-нибудь ее утешить. В конце концов, он же психолог.

Он обернулся назад и быстро проговорил:

– Это такая огромная утрата.

Сделал вдох, и слова полились, словно яблочное пюре изо рта у младенца. Прямо слышно было эти сгустки.

– Это тебя вряд ли утешит, конечно, но все-таки больше такой потери у тебя не будет никогда.

Делла несло. Остановиться он не мог.

– Так что, в общем, это даже успокаивает – ну, если знаешь, что худшее уже произошло. В смысле – когда все пройдет, конечно. Правда, это еще нескоро.

Делл с ужасом видел, что с каждым его словом она сжимается еще сильнее.

Что он несет?

Делл прокашлялся и постарался сделать очень спокойный голос.

– Это жизнь. В жизни такое случается…

О-о-о… Что это он говорит?

Как будто много на свете детей, которые утром идут в школу, а днем приходят домой и узнают, что папы с мамой больше нет! Может, в каком-нибудь Сомали, на войне, так бывает. Там, наверное, и впрямь можно честно сказать: «В жизни такое случается».

Но здесь?

В Бейкерсфилде?

Бред, какой бред.

Делл прикусил изнутри щеку и сжимал зубы, пока не почувствовал вкус крови.

Только так он заставил себя замолчать.

Днем в салоне было тихо, и Патти взялась за самое нелюбимое: проверяла запасы.

Ничего не поделаешь – надо. В салоне пузырьки с лаком пропадали почти каждый день. Патти точно знала, что подворовывают и маникюрши, и клиенты, а значит, нужно держать ухо востро.

Если у вас имеется свой маленький бизнес, люди должны видеть, что вам есть дело до всего, даже до лака по шестьдесят девять центов за пузырек при оптовой закупке.

Таков был один из секретов успеха: заботиться следует и о большом, и о малом.

Или, в случае Патти, – обо всем без исключения.

Ах, если бы все клиентки выбирали красный лак. Красный – цвет удачи.

Но в салоне Патти имелось больше ста разных оттенков, все – в тяжеленьких стеклянных флакончиках.

Патти поставила на место пузырек ярко-красного лака и взяла вместо него «павлиний голубой» – новый, очень популярный оттенок, не имевший, впрочем, никакого отношения к удаче.

Все еще держа в руке этот опостылевший цвет, она поглядела в окно витрины и вдруг увидела, как на парковку въезжает пыльная легковушка.

За ней следовала полицейская машина.

Это не к добру.

Может быть, этого не случилось бы, будь у нее в руках красный лак. Патти знала, что это глупо, – ну и пусть.

Сердце забилось быстрее – из грязного «форда» выскочили ее дети и побежали ко входу в салон.