осмотрел Ибрагима: его дыхание стало едва уловимым, а глаза закрыты. У него случилась анафилаксия, одна из самых серьезных форм аллергической реакции. Она может привести к летальному исходу, если ее не купировать вовремя.

Я подбежал к рабочему столу и нажал тревожную кнопку.

У всех сотрудников нашей клиники есть специальная кнопка для вызова помощи в экстренной ситуации. Как правило, люди прибегают на зов в течение нескольких секунд.

Проблема была в том, что в тот день я работал в одном из наших филиалов, и в здании, помимо нас, находилась только Айви. Я рассчитывал на нее.

Дверь распахнулась, и вошла Айви.

– Все в по… – она так и не закончила предложение. Айви, не заметив лежащего на полу Ибрагима, споткнулась о него и приземлилась лицом на пол. Ее красивый фиолетовый парик улетел в угол кабинета.

– Айви, ты цела?! – закричал я. Теперь мое внимание было приковано сразу к двум людям.

– Да, все нормально, – прошептала она, поднимаясь. Без парика она выглядела совсем по-другому. – Что случилось с твоим студентом?

– У него анафилаксия. Нужна тележка для экстренных случаев, привезешь? И вызови скорую, пожалуйста!

На этой тележке находятся все инструменты и препараты, которые могут понадобиться для оказания экстренной помощи. Обычно она ярко-красного цвета, и это первая вещь, которую показывают новым сотрудникам. Там был адреналин, в котором Ибрагим так нуждался.

Айви выбежала из кабинета, на этот раз перепрыгнув через лежащего Ибрагима.

Когда она ушла, я попросил мать с детьми подождать снаружи.

– Мама, где наши кошечки? – захныкала Тиффани.

Я совсем забыл о сбежавших кошках. Куда, черт возьми, они могли деться? Их нигде не было.

– Не переживай, мы их скоро найдем, – сказал я, пытаясь звучать обнадеживающе.

Айви вернулась с тележкой. Я нашел шприц с адреналином и вставил иглу.

– Ибрагим, мне придется спустить твои брюки, чтобы сделать укол в бедро, – предупредил я.

Ибрагим прошептал что-то похожее на согласие.

Вколов адреналин, я надел на Ибрагима кислородную маску. Я следил за его пульсом и уровнем кислорода в крови. Мое сердце стало постепенно успокаиваться, когда состояние Ибрагима начало улучшаться.

Потеря сознания в реальной жизни пугает даже опытных врачей. Мне бы хотелось вернуться в то время, когда студенты делали компрессии грудной клетки живым пациентам и когда самым волнительным событием была потеря зубных протезов.

Вскоре в дверь снова постучали, и в кабинет вошли два парамедика, держа в руках огромные сумки с оборудованием. Ибрагима подключили к более современному монитору и новому кислородному баллону. Состояние парня было достаточно стабильным, чтобы его можно было усадить в кресло-коляску и отвезти в больницу.

Я хотел сказать что-то забавное, когда его увозили, чтобы разрядить обстановку.

– Что ж, Ибрагим, это отучит тебя произносить слово на букву «С», – усмехнулся я.

Это не сработало. Парамедики смерили меня пустым взглядом, а Ибрагим, судя по всему, понятия не имел, о чем я.

– Ладно, выздоравливай скорее! – попрощался я.

Я захлопнул дверь и закрыл глаза. Да, я говорил, что мне нравится драматизировать ситуацию в присутствии студентов, но я не совсем это имел в виду. Положив голову на стол, я услышал странный звук и открыл глаза.

Кошки. Кто носит с собой кошек, не поместив их в специальную переноску? Это же кошки, понимаете? Мне нужно было их найти.

Звук раздавался из-под кушетки. Я опустился на четвереньки и стал кис-кискать, чтобы привлечь внимание животных.

– Иди сюда, киса, – поманил я кошку детским голосом. Какого черта я творю? Врач общей практики ползает на четвереньках по кабинету в поисках двух сбежавших кошек. Я на такое не подписывался.

Я просунул голову под кушетку, чтобы лучше все рассмотреть. Я различил в темноте силуэт одной из кошек и протянул к ней руку в надежде, что она не станет царапаться. Почувствовав в своей руке что-то пушистое, я решил, что ни в коем случае не провалю это дело. «Спасибо, Господи, за маленькие чудеса», – подумал я.

Я вытащил шерстяную находку из-под дивана. Это был парик Айви.

Мы с Айви потратили полчаса на поиск кошек, удравших из кабинета во время суматохи. Возвращая их владельцам, я объяснил, что сыпь на груди Тиффани всего лишь укусы насекомых и лечение не требуется.

Мама Тиффани обещала купить переноску для кошек, а Ибрагим, к счастью, полностью выздоровел.

После этого мы с Айви решили выпить чаю с пирожными. Ее настоящие волосы были седыми (я этого не ожидал) и заплетенными в самую крошечную косичку из всех, что я когда-либо видел. Мне понравилась ее прическа. Мы в основном говорили о том, что у нее отличные волосы и ей не нужно постоянно ходить в париках. Никто из нас не упоминал слово на букву «С».

Разумеется, не все животные, с которыми мы имеем дело, настоящие. Иногда мягкие игрушки не менее важны.

Моей последней пациенткой в тот день была Эмили Эшворт, маленькая девочка с заболеванием сердца. С нашей первой встречи прошло почти два года, и теперь Эмили исполнилось пять лет. С тех пор мы виделись с ее семьей несколько раз, и у нас сложились хорошие отношения. Я был знаком и с остальными дочерьми Венди, поэтому у меня в голове начало складываться представление о их внутрисемейных отношениях.

Венди и отец Эмили были в разводе. Она описала их отношения как напряженные, но девочки были в порядке.

Эмили требовалась замена сосудистых шунтов в сердце. Она переросла те, что были установлены ей несколько лет назад. Лондонские хирурги должны были приехать в Йоркшир, чтобы участвовать в проведении процедуры. Врачи планировали вскрыть грудную клетку Эмили, посмотреть на ее сердце и только потом решить, какой шунт лучше всего ей подойдет. Они также хотели воспользоваться этой возможностью, чтобы сразу продумать окончательную операцию, которую планировалось провести, когда Эмили достигнет нужного возраста.

Сам факт того, что целая команда хирургов съедется со всей страны для проведения настолько масштабной операции, заставил меня поневоле задуматься о Национальной службе здравоохранения. Несмотря на все ее недостатки, это была невероятная организация, частью которой все же стоило быть.

Венди и Эмили сели. Девочка принесла с собой игрушечного жирафа.

– Кто это с тобой? – спросил я у Эмили, указывая на жирафа. Теперь девочка хорошо меня знала, и от ее былой застенчивости не осталось и следа.

– Это моя подруга Софи, – сказала она, протягивая мне жирафа. Вид Софи говорил, что она явно знавала лучшие дни. – Она поедет со мной в больницу.

– Ничего себе! Софи будет такой же храброй,