– Дайте мне чай.

– У нас нет чая, – еще грубее сказал бармен.

– Ладно, неси водку.

Бармен удалился.

«Так значит, вот откуда у меня травмы несовместимые с жизнью, – размышлял Волков, – А выжил я потому, что должен был выжить, время мое не настало. Все события, так или иначе, происходят. Елагину все равно режут, хоть я за это сажусь, хоть не я. Нина все равно не со мной, жива или мертва. Я все равно за решеткой, за убийство или за кражу. Странно, что еще кто-то погиб в этой аварии. Я что-то не припомню еще каких-то пострадавших, когда это было с Ниной. Тогда умерла одна она. Хорошо, что год осталось отмучиться. Надоело. Как же я всего себя ненавижу! Все было в этой жизни отвратительно. Да, пожалуй, совершенно всё».

И тут Волков, вспомнил. Он вспомнил, кому было еще хуже, чем ему.

Все следующее утро он провозившись с машиной. Она наконец-таки завелась, и он отправился в путь.

– О, Волков, опять ты, что ли? – удивился охранник. – Никак соскучился?

– Передачку решил передать, – сказал Волков. – В женское отделение.

– А-а-а, – хитро улыбнулся охранник. – Никак подружку себе нашел! И когда это вы все успеваете?

Волков сидел в комнате для свиданий и ждал. Через некоторое время к нему вышла девушка в серой старой одежде с нелепым в этой обстановке ярким макияжем.

– Я тебя не знаю, – садясь, сразу сказала она.

– А я тебя знаю. Ты журналистка, – сказал Волков.

– Корреспондент, – поправила девушка.

– Олеся?

– Откуда вы знаете? Следователь, что ли?

– Нет, – усмехнулся Волков, – совсем не следователь. Я сам только что освободился.

– А-а-а, – разочарованно протянула девушка. – Знакомиться, что ли хотите?

– Нет, – улыбнулся нелепости этого предположения Волков. – Не хочу я знакомиться. Я из-за Елагиной.

– Родственник? – пренебрежительно откликнулась девушка. – Я ее не резала, так и знайте! Просить прощения не буду.

– Я знаю, – спокойно сказал Волков. – Это не ты.

Девушка удивленно посмотрела на Волкова.

– Да, это не я! – разгоряченно начала она. – Я зашла в подъезд, у меня еще молоко было в правой руке, подруга с пятого этажа попросила с ребенком посидеть. Ну вот я и шла, а тут он! Выскакивает из 4-ой квартиры, несется прямо на меня.

– А ты его не успела рассмотреть?

Олеся цокнула и посмотрела на Волкова, как на дурака.

– Естественно, не успела! Я же говорю, он прям несся. С ног меня сбил, молоко разбилось, и убежал. Я смотрю – дверь открыта, хотела прикрыть – думала, он забыл закрыть, ну с кем не бывает. А там кровь! Зачем я этот нож хватала, идиотка!

– Ничего, ничего, – успокоил ее Волков. – Это распространенная ошибка. Я бы тоже попался.

– Да глупости, – отмахнулась Олеся. – Детективы все смотрят, такую ерунду только я могла сморозить.

– Я тебе верю, Олеся, – сказал Волков. – Это не ты.

– А кто же? – спросила она.

– Вот это я не знаю. Но я найду его, это я тебе точно говорю. Найду.

– У меня денег совсем нет, – испугалась Олеся.

– Я не претендую, – покачал головой Волков. – Скажи, а в квартире ты ничего странного не увидела?

– Да чего странного, кроме трупа? – усмехнулась девушка. – Мебель не перевернута, вроде, так все в квартире нормально. И она лежала в зале, кровища, ужас.

– А она лежала на животе или на спине?

– На спине кажется. А, нет, на животе! Точно на животе, у нее еще вот так нога была задрана, – показала Олеся.

– Как-как?

– Ну, вот же, я же показываю. Я еще удивилась, почему так странно задрана нога.

– А нож был в спине?

– Нет, нож валялся рядом.

– А глаза у нее были закрыты? Или открыты?

– Да не помню я! Вы думаете, я там все разглядывала что ли?

– Ясно, – сказал Волков. – Спасибо, мне очень была важна эта информация.

– А вы точно его найдете? – спросила Олеся, и Волков заметил, что глаза ее сразу стали влажными.

– Точно. Мы с тобой еще погуляем на воле.

Олеся кокетливо засмеялась.

Волков встал, позвал охранника и вместе с ним вышел через пропускной пункт. Завел машину и отправился в путь.

Он приехал по уже знакомому ему адресу Космодемьянская, 7. Зашел в подъезд с разрисованными стенами «Коля+Маша», постучал в 41-ую квартиру. Никто не отозвался.

Волков толкнул дверь, она была заперта. Он достал из кармана связку своих ключей от дома и попытался открыть дверь своими ключами. Но дверь не поддавалась. Тогда он постучал ко всем соседям на лестничной клетке. Никто не открыл.

Волков отошел и с размаху выбил деревянную дверь.

Квартира была пуста. Не было никакой мебели, обои были ободраны и по углам валялся мусор.

«Наверное, купили уже» – подумал Волков.

На маленькой кухне остался стоять один стул и раковина. Волков сел на стул и смотрел в окно. Вспомнил свой разговор с молодой Елагиной. Они сидели вот тут, на кухне и она рассказывала про свои пирожные. А за стеной в другой комнате Егорыч собирал их новую стенку. Теперь от стенки осталась горстка строительной пыли в углу. Все вывезли.

Волков прошелся по пустой комнате и присел возле мусора в углу. Лежала какая – то тетрадь в клеточку, чистая, бумажные ошметки от обоев, рваная фотокарточка.

На части фотографии, которая сохранилась, Волков увидел Елагину, Егорыча, рыжего их соседа на каком-то пикнике и капот «Жигулей». Чья-то еще нога виднелась, но остальное тело было уже на другой части фотографии, и этой части Волков в мусоре не нашел.

Волков вышел из квартиры, сбежал по лестнице и остановился у подъезда. Долго ждать не пришлось. Какая-то бабка нагруженная пакетами с продуктами медленно ковыляла к подъезду.

– Давай, бабусь, помогу, – крикнул Волков, и, несмотря на отрицательное мотыляние головой старушки, схватил пакеты.

– Это чегой-то, – пыталась догнать его старушка, – чегой-то понес-то? А ну стой!

– Да ладно, бабусь, я же помочь! Куда нести-то?

– Знаем мы таких помощников, оставь пакеты, тебе говорят!

– Говори, бабка, какой этаж, помогу и все.

– Ишь какой прыткий, – ворчала бабуля. – Нечего тут в нашем подъезде шастать, и сама донесу.

– Ага, донесешь, ты ж еле ходишь, в таком возрасте нужно дома сидеть и Богу молиться, – посмеивался Волков.