Мотнув головой, я прогоняю эти мысли.

– Тебя же не интересуют все эти знаменитости? – спрашиваю я. – Ты, похоже, скучаешь, если говорить честно. А я говорю честно – всегда.

Он проводит рукой по губам.

– Да. Это совсем не мое.

– Тогда почему ты живешь в Лос-Анджелесе?

– А я и не живу. Здесь живет моя мама. А я останавливаюсь у нее между командировками.

– Тогда где твой дом? – спрашиваю я. Исайя пожимает плечами.

– Нигде.

Я иду за ним в следующий зал, где выставлены изображения таких исторических личностей, как Бенджамин Франклин и Джордж Вашингтон. Здесь Исайя задерживается несколько дольше. Может быть, история больше интересует его?

– Мой кузен, Эли, большой фанат истории, – говорю я. – Он тоже военный. Мне кажется, отчасти именно поэтому он завербовался в армию. Эли хотел командовать, хотел быть лидером, но еще больше он хотел, чтобы его имя попало в учебники истории. Честное слово.

Исайя качает головой.

– Да, я встречал много таких.

– Ты можешь поверить, что я всю жизнь прожила в Лос-Анджелесе, но впервые оказалась здесь? – хмыкаю я. – Слушай, сфотографируй меня рядом с этим чуваком, мне нравится его прическа.

– С Томасом Эдисоном? – Исайя поднимает брови.

– Угу. – Я становлюсь в позу, изображая «мир-дружба», и высовываю кончик языка из уголка рта, как это делала Майли. К черту попытки выглядеть круто. Лучше я буду запоминающейся, пусть даже при этом буду смотреться по-дурацки.

Исайя поднимает свой телефон и делает снимок, через секунду пересылает его мне, и мы направляемся к выходу.

– Слушай, это… Я не знала, что ты не любишь эту тему, поэтому вроде как забронировала нам обзорную экскурсию к домам знаменитостей. – Я вздрагиваю, щурюсь и пожимаю плечами. – Но нам необязательно ехать.

Несмотря на то что я уже заплатила восемьдесят баксов за места…

– Не, все отлично, – отзывается он, глядя вдаль. – Все надо попробовать хотя бы раз.

– Просто не особо надейся, ладно? Мне показалось, ты предпочитаешь адреналиновые развлечения, а это скорее тур для туристов со Среднего Запада и старушек, вопрошающих, где когда-то жил Кларк Гейбл.

Я беру Исайю под локоть, поскольку я тактильная наркоманка, и веду его к бульвару Сансет, где нас должен подобрать ярко-розовый автобус без крыши с надписью «CELEB VIP TOURS» по обоим бортам.

К тому времени, как мы выходим из-за угла, этот автобус как раз подруливает к зарезервированной для него стоянке, и в него начинает загружаться толпа старушек.

– Ты уверен, что хочешь этого? – спрашиваю я. – В последний раз предлагаю передумать, так что если хочешь отказаться – откажись сейчас.

– Я же сказал, что хочу попробовать все хоть раз, – отвечает он.

– Хорошо. Потому что я не хочу, чтобы ты нарушил правило номер один в первый же наш день.

– В первый день или на первом свидании? – уточняет он, морщась.

– В первый ДЕНЬ, – повторяю я громко и отчетливо, выделяя каждый звук.

– Ладно, я просто проверял.

При посадке в автобус я толкаю его локтем в бок и тихонько произношу:

– Ты везунчик.

И могу поклясться, что он с трудом сдерживает ухмылку.

Достав свой телефон, я нахожу в электронной почте наши билеты, и водитель сканирует штрих-коды. Мы находим места в заднем ряду по левой стороне, и Исайя уступает мне место у окна, откуда, несомненно, видно будет лучше.

– Итак, вы готовы к туру «Дома звезд»? – говорит в микрофон водитель-экскурсовод, его энтузиазм слишком зашкаливает для буднего утра. Женщины вокруг нас улыбаются и тихонько аплодируют, и водитель занимает свое место, пристегнув ремень безопасности.

Секунду спустя автобус вливается в поток машин, и хотя я чувствую себя невероятно глупо, я втайне довольна, потому что именно этого я всегда хотела, но мои друзья всегда вели себя так, словно они слишком круты для подобной ерунды.

Первая остановка – район Холмби-Хиллз, где водитель скороговоркой повествует нам об особняке «Плейбоя», вставляя в свою речь как можно больше мелких подробностей и забавных фактов, пока мы проезжаем мимо ворот. Далее мы подъезжаем к старому поместью Спеллинга, которое сейчас принадлежит какому-то международному миллиардеру, чье имя я не могу разобрать, поскольку микрофон экскурсовода постоянно хрипит, к тому же в этот момент за окном «Мазерати» ониксового цвета сигналит голубому «Астон Мартину».

Десять минут спустя автобус выруливает к району Холидей-Пальмз, который водитель с гордостью именует «самым крутым местом в шестидесятые годы», где в какой-то момент буквально по соседству жили сразу Ракель Уэлч, Фарра Фосетт и Глория Клейборн.

– Это правда. – Я подаюсь ближе к Исайе. – Бабушка рассказывала, что Фарра была очень милой, а от Ракель нужно было держаться подальше, хотя она была не виновата. Мужчины не могли устоять перед ее экзотической красотой и чувственным очарованием.

– Бабушка? – он приподнимает бровь.

– Ага. Глория Клейборн – моя бабушка, – отвечаю я. Лучше сказать об этом сейчас, потому что рано или поздно оно все равно случайно всплывет в разговоре. И не то чтобы я пыталась хвастаться или бросаться громкими именами – потому что, будем честны, люди моего поколения понятия не имеют, кем она была. Но моя бабушка – одна из самых любимых мною людей в мире, поэтому я упоминаю ее чаще, чем большинство, вероятно, упоминают своих бабушек.

Он почесывает нос и хмурит брови.

– А это не она играла в том фильме?..

Я киваю.

– «Страсть Давиды».

– Да, – подтверждает он.

– Ты его смотрел?

– Нет. Но во времена моего детства у отца в гараже висел известный плакат… ну, тот, с белым бикини.

Я смеюсь.

– Ага. Я знаю, что это за плакат. У моей бабушки целая комната оклеена старыми плакатами к ее фильмам.

За эти годы плакат по «Страсти Давиды» обрел статус культового, вроде как афиша с Фаррой в красном купальнике. Люди мгновенно узнают ее – густые шоколадные локоны бабушки, круглые кукольные глаза, изящный тонкий носик, пухлые, словно после пчелиного укуса, губы и пышные формы, буквально вываливающиеся из крошечного белого бикини, когда она лежит на песчаном берегу бирюзового океана.

– Ха. – Исайя проводит ладонью по подбородку, и я вижу, как он смотрит на меня, словно только сейчас как следует разглядев. – Если так подумать, ты на нее похожа.

Закатив глаза, я отвечаю:

– Да, я в курсе.

Не хочу придавать этому какое-то значение, но всю мою жизнь люди указывали мне на то, как сильно я похожа на бабушку в молодости. И это правда. Та же самая пышная шевелюра кофейно-коричневого цвета. Те же самые круглые, словно блюдца, глаза кофейного оттенка. Тонкий нос и полные губы – фирменный знак Клейборнов.