Вкус зубной пасты на ее языке смешивается со сладким привкусом ликера, который она пила весь вечер, а когда ее руки касаются моего затылка и ее ногти скользят по коже моей головы, мой член напрягается, становясь все тверже с каждым движением наших сомкнутых губ.

Сдвинув ладони ниже, я поднимаю ее, и ее длинные ноги обвивают мои бедра, когда я несу ее к дивану и опускаюсь на него, так, что она оказывается у меня на коленях.

Ее губы прижимаются к моему подбородку, запечатлевая на моей коже жаркие поцелуи, потом смещаются ниже, на шею и к правому плечу, ее ногти впиваются в мое тело. Марица покачивает бедрами, трется о мой член, и возбуждение становится почти болезненным.

Ухватившись за свободную кайму ее топика, я сдираю его с нее через голову и охватываю ладонями две самые идеальные груди, какие я только видел за свою жизнь. Я катаю один из розовых сосков между подушечками большого и указательного пальцев, потом опускаю голову и охватываю его губами.

Марица откидывает голову назад, медленно и целеустремленно подставляя тело моим ласкам. Когда она выпрямляется и встречается со мной взглядом, то тянется к подолу моей футболки и стаскивает ее с меня, а потом ведет ладонями по моей груди и животу, ее пальцы прослеживают выпуклости и углубления каждой мышцы.

– Ты такой… твердый, – говорит она, наклоняясь вперед и отводя пальцем татуировку над моим сердцем. – А что она значит?

– Ничего, – отвечаю я, запуская пальцы под пояс ее шортиков. – Она ничего не значит.

Стянув их на бедра и вдохнув запах ее возбуждения, я меняюсь с нею местами, уложив ее на диван, достаю из бумажника презерватив и расстегиваю джинсы.

– Фигассе, – говорит она, когда видит мое «орудие».

Я гордо ухмыляюсь. Такая реакция никогда не надоедает, сколько бы раз я ее ни видел.

Сев прямо, Марица обхватывает мой член ладонью и начинает двигать рукой туда-сюда, пытаясь сомкнуть на нем мягкие пальцы. Потом тянется к нему губами и забирает в рот столько, сколько может вместить, ее язык обводит кончик члена, потом начинает выписывать спирали под головкой.

Она наслаждается происходящим и не спешит, как некоторые другие девушки.

Ее это возбуждает, время от времени она стонет и делает паузы, чтобы поднять на меня взгляд, игриво вытирает уголок рта и позволяет мне взглянуть, как она сглатывает мой предэякулят, и возвращается за новой порцией.

Зажав в кулаке ее шелковистые волосы, я ввожу член еще глубже в ее рот, пока не ощущаю тугую тяжесть, которую изо всех сил стараюсь игнорировать.

– Твоя очередь, – говорю я, опускаясь между ее бедрами. Она шире разводит ноги и забрасывает их мне на плечи.

Проведя пальцем по ее промежности, я щекочу клитор и пускаю в ход язык. Я наслаждаюсь ее сладким вкусом, мой член пульсирует в такт ее стонам, вздохам и судорожным движениям бедер.

Достаточно возбудившись, она тянется ко мне, заставляет лечь поверх нее и сцеловывает с моих губ свой собственный вкус.

Схватив золотистый фольгированный пакетик, лежащий на диване рядом с нами, я надеваю презерватив, потом снова запускаю пальцы между шелковистыми складками ее кожи.

– На колени, – говорю я, помогая ей принять нужное положение и наслаждаясь видом ее идеальных округлых ягодиц.

Проводя кончиком члена вдоль ее скользкой промежности, я распаляю ее еще больше, прежде чем одним резким движением войти в нее. Она ахает, и я обхватываю ее руками, привлекая ближе к себе, в то время как мои бедра движутся все сильнее и быстрее, ища идеальный ритм.

Обхватив ладонями ее груди и заполнив ее до предела, я зажмуриваюсь и растворяюсь в этом мгновении, наслаждаясь тем, как ее тело прижимается к моему и повинуется каждому моему безмолвному приказу. Мы словно бы наконец-то говорим на одном и том же языке, даже если этот язык состоит из беззвучных вскриков и едва слышных матерных слов, которые звучат, как комплименты.

– Не останавливайся, – молит она, заводя руки назад и хватая меня за волосы.

Смахнув в сторону ее темную гриву, я целую боковую часть ее шеи.

– Не остановлюсь.

Я могу заниматься этим всю ночь напролет.

* * *

Мой телефон вибрирует, вырывая меня из глубокого сна, спровоцированного сексуальным изнеможением. Нагое тело Марицы лежит поверх меня, в гостиной все еще темно, хотя сквозь шторы проглядывает слабый намек на близящийся рассвет.

Аккуратно сдвинув ее вбок, я выскальзываю из-под нее и прикрываю ее одеялом, которое мы делили в последние несколько часов. Я влезаю в джинсы, застегиваю молнию и обшариваю комнату взглядом в поисках своей футболки.

– Сколько времени? – нарушает тишину сонный голос Марицы. – Ты чего подорвался?

– Мне нужно идти, – говорю я, вкладывая в голос извиняющиеся интонации – однако они искренние. Секс с Марицей был великолепен. Реально великолепен. Настолько, что мне хочется нарушить свое правило «разок – и хватит» и пойти на второй заход, но маме нужна утренняя порция лекарств и кофе, и если я задержусь слишком надолго, Марица, возможно, предложит мне завтрак, а я не хочу всей этой рутины «наутро после секса». Я сыт этим на всю оставшуюся жизнь.

– Ты уезжаешь на следующей неделе, да? – Она садится и отбрасывает темные волосы с лица.

– Угу.

– А что ты делаешь до тех пор?

Я замечаю свою футболку, висящую на спинке кресла, и натягиваю через голову, пытаясь выиграть время и придумать наилучший способ намекнуть, что продолжения не будет.

– Нам нужно погулять вместе. – Она садится и протягивает руку к лампе, щелкнув выключателем. Мягкий свет озаряет комнату, и Марица предупреждающе поднимает руку. – Прежде чем ты сделаешь выводы – я не имею в виду погулять так. И я предлагаю это не из-за того, что было ночью. Я просто хочу сказать… с тобой мне было весело. И тебе тоже следовало бы повеселиться перед отъездом. Можно… ну, я не знаю… устроить неделю суббот, что ли.

– Неделю суббот?

– Да. Неделю, когда мы будем каждый день проводить так, словно это суббота, и можно гулять по городу и делать всякие веселые глупости. Никаких свиданий. Никакой романтики. Просто как двое… если можно так сказать, друзей.

Я ухмыляюсь, заправляя футболку в джинсы.

– Не знаю.

Довольно трудно дружить с женщиной и еще труднее – дружить с женщиной, которую ты трахал.

Марица встает, заворачивается в одеяло, скрывая наготу, и идет ко мне.

– Я не хочу ходить с тобой на свидания, Исайя, если ты этого боишься. Во-первых, ты не мой тип парня, а во-вторых, мне действительно очень нравится быть одной.

Я сую телефон и ключи в карман и смотрю на дверь.

– Так что скажешь? – настаивает она. – Одна неделя. Никакой романтики. Никакой лжи, вранья и игр. Просто два человека, которые гуляют и веселятся.