И это о многом говорит, потому что на самом деле я никого не люблю.

* * *

– Что ты делал сегодня, Исайя? – спрашивает в тот вечер мама, устраиваясь за столиком-подносом и протягивая руку к пульту от телевизора.

– Да просто гулял.

Она смотрит на меня. Конечно, она больна, устала, время от времени ее мозги затуманиваются, но она хорошо знает меня.

– Не лукавь со мной, – говорит она и смотрит на меня исподлобья. – Чем ты занимался?

– Ходил на Пирс.

Мама приглушает звук телевизора и сжимает губы. Она многое забывает, но пирс Санта-Моники помнит хорошо.

– Один? – спрашивает она.

Присев на край ее постели, я качаю головой.

– С другом.

– С каким другом?

Тяжело вздохнув, я встаю.

– Здесь жарко. Может, включить вентилятор?

– Нет, сядь. – Она жестом велит мне вернуться на прежнее место. – С каким другом?

– Просто… с девушкой, с которой я познакомился несколько дней назад.

Лицо мамы остается суровым. Она знает, что я не собираюсь строить ни с кем отношения. Я почти десять лет не приводил домой девушек, так что всякий раз, когда я упоминаю, что гулял с девушкой, мама предполагает, будто речь о какой-нибудь цыпочке, которую я подцепил в местном спортбаре.

– Она милая, – говорю я, чтобы успокоить маму. – И веселая. Она бы тебе понравилась.

Лицо матери слегка смягчается.

– Ты меня с ней познакомишь?

– Нет.

Она склоняет голову набок, скрещивает ноги и подается ближе ко мне, внимательно всматриваясь в мое лицо.

– Она тебе нравится? Эта девушка?

– Мам, твоя еда стынет. – Я указываю на пенополистироловый контейнер, к которому она не притронулась с тех пор, как я поставил его перед ней пять минут назад. – Ты же знаешь, стейк после микроволновки будет невкусным.

Выпрямившись, она берет нож и вилку и начинает резать мясо, что-то бормоча себе под нос по-португальски.

– Она хорошая девушка, – говорю я. – Приличная. Но мы просто друзья.

Если это вообще можно так назвать.

– Тебе нравится проводить с ней время? – спрашивает мама.

– Нравится.

Она кладет в рот крошечный кусочек стейка и задумчиво жует.

– Я хочу лишь, чтобы ты хорошо проводил время с какой-нибудь милой девушкой. С той, которая заставит тебя улыбаться. Это мое предсмертное желание, Исайя.

– Мам, не говори так.

– Как?

– Не говори о предсмертных желаниях. Ты не умираешь.

Мамины губы изгибаются в нежно-печальной улыбке.

– Meu amor, ты живешь в мире отрицания, но тебе уже давно пора выйти из него. Если ты отрицаешь смерть, ты отрицаешь жизнь. Просто обещай мне, что ты не станешь отрицать свои чувства.

Снова поднявшись с кровати, я утвердительно хмыкаю, чтобы успокоить ее, потом наклоняюсь и целую ее в лоб.

– Если что-то понадобится – я в соседней комнате.

Суббота № 3

– Давай говорить прямо. – Моя кузина, она же лучшая подруга, она же соседка, Мелроуз, прислоняется к дверному косяку моей ванной, пока я готовлюсь к встрече с Исайей. – Я уезжаю на три дня, возвращаюсь, а ты всю неделю проводишь с каким-то совершенно посторонним человеком?

Приоткрыв рот, она смотрит на свое отражение в моем зеркале и укладывает свои взлохмаченные светлые локоны в такой же лохматый узел на макушке.

– Ты чокнутая, – продолжает она. – Не то чтобы ты уже об этом не знала. Твои родители в курсе?

– Нет.

– А бабушка?

– Нет.

– Боже святый, Марица, а если с тобой что-нибудь случится? И никто даже не будет знать, с кем ты ошивалась? – Она щелкает языком. Если Исайя считает, что я склонна актерствовать, пусть сначала познакомится с ней.

Если он с ней когда-нибудь познакомится.

Чего, по всей вероятности, не случится.

– Он служит в армии, – говорю я ей, как будто это автоматически делает его безопасным.

– Многие служат в армии.

– Он хороший человек, – добавляю я, потому что любой, кто готов пожертвовать своей жизнью ради совершенно незнакомых людей, в моих глазах будет хорошим, пусть даже он неприветливый и вообще нелюдимый тип.

– И ты знаешь это, хотя знакома с ним без году неделя? – Она протискивается мимо меня, усаживается на крышку моего унитаза и опирается локтем о мой столик с косметикой. – Я считала тебя сумасшедшей из-за того, что ты тогда приютила бродячих собак. А потом решила, что ты еще больше свихнулась, когда ты сменила свое основное направление на изучение гендерного чего-то там, потому что до тех пор ты не проявляла ни малейшего интереса к этому вопросу, но это… это просто вишенка на торте, дорогая моя.

– Нам весело вместе, – отвечаю я, пожимая плечами на все ее тревоги.

Мелроуз – актриса, отчаянно пытающаяся пойти по стопам нашей бабушки. Пока что на кинопортале в Интернете о ней упоминают редко. Мелкие роли. Она все еще посещает курсы актерского мастерства и ждет больших перемен, но в прошлом году она сыграла в одной из серий «Закона и порядка» и с тех пор одержима такими передачами, как «Дата», и всем прочим, связанным с жуткими, извращенными преступлениями. Из-за этого она вдруг твердо уверовала в то, что у всех вокруг на уме сплошные скрытые мотивы.

Я предпочитаю относиться к ее тревогам скептически.

К тому же у меня в сумке есть перцовый баллончик на тот случай, если он решит сделать какую-нибудь глупость. И я обучалась на женских курсах самозащиты во время второго года в Беркли. К тому же, будь он маньяком, мне кажется, у него было бы множество возможностей убить меня ночью в пятницу, когда он оставался здесь, у меня – мелкая подробность, которой я не собираюсь делиться с Мел в ближайшем будущем.

Собрав волосы в узел на затылке, я изучаю свое отражение в зеркале еще раз, а потом тянусь за флаконом духов «Кай» и сбрызгиваю запястья.

– Сегодня мы идем на фермерский рынок в Брентвуде, – сообщаю я кузине. Она корчит гримасу. – Чего? – спрашиваю я.

– С каких это пор ты интересуешься подобной хренью?

– Ни с каких, – отвечаю я. – Но на этой неделе мы пробуем все новое, то, чего никто из нас никогда не делал прежде. Это неделя слова «да».

Мелроуз сует палец в рот, притворяясь, будто давится чем-то. Она всегда выносит суждения поспешно. Однако меня это ничуть не обижает. Ее идеальное представление о мужчине, с которым следует встречаться, примерно таково: вдвое старше нее, с крутой спортивной машиной и с карточкой постоянного клиента во всех эксклюзивных ресторанах Лос-Анджелеса.