class="p1">Коварно блаженство от успеха! У Колосухина всегда так: зайдёшь сгрузить, выходишь нагруженным. А всё оттого, что инициатива наказуема, выступил я в начале года с этой наркоманией – много преступлений совершается на этой почве, следует обобщить и изучить проблему, вот шеф мне и поручил. Договаривались об информационном письме на места, теперь замахнулся на коллегию! А коллегия – это не фунт изюма. Её готовить надо, прокуроров собирать да ещё заставят самому докладывать!.. Я взмолился насчёт обещанного отпуска.

– Вот после коллегии и гуляйте. Значит, в конопле сельские районы?

– Дачные массивы – в пригороде, огороды – сплошь, в деревнях – пожары этой заразы.

– Так. Это же марихуана чистой воды. Вот источник всех безобразий! Помнится, когда я в районе работал прокурором, – Колосухин любил вспоминать это времечко, про всё забывал, ручки сложит и в окно отвернётся с грустью: идиллия, а не сцена. – Мужики, не дожидаясь команд сверху, эту дурь косами уничтожали, скотине в приправу шла травка.

– А теперь голышом забегают в поле и катаются.

– Это ещё зачем?

– В паре, потом друг с друга скоблят эту дурь – готовая к употреблению. Кстати, на Западе не считают пороком, каждый второй студент в колледже курит, не говоря о цветных в Гарлеме. Принято порицать тех, кто не попробовал марихуаны.

– Увлекаетесь западной литературой?

– Сид Чаплин. Не читали «День сардины»? Ещё чище «Соглядатаи и поднадзорные».

– Хиппи?

– Тинейджеры… рабочий класс, молодёжь.

– Мы у себя без этой гадости обойдёмся. И коноплю под сенокосилку! Предупредите сельских прокуроров специально отчитаться по этой проблеме. Каждого на трибуну подыму.

Я принялся собирать бумаги, стараясь быстрее улизнуть.

– А как насчёт того, чтобы предложить Игорушкину в облисполкоме выступить по этому вопросу? Подготовим ему доклад?..

«Подготовим» – фразочка известная, ясно, кому пахать придётся. Когда ж мой отпуск? За коллегией придётся дожидаться заседания очередного исполкома! Так и лето, ещё не начавшись, пройдёт! Я заартачился.

– Конопля – дополнительный корм коровам. А Боронин, я слыхал, каждое утро начинает с вопроса: сколько надоили молока? В детских садах бедствуют. – Колосухин закипал на глазах. – Вот вам и молоко, и мясо. Надо забросить информацию и в обком партии. Партийные организации на своих собраниях обсудят, толк будет.

Он всерьёз это говорил или издевался? Я старался поймать его взор, но шеф уткнулся в бумаги на столе и твердил, как читал по-писаному.

– Уверены?.. Что-либо изменится? – сорвалось с моего языка.

– Вы Восток упустили.

– Что?

– У нас же настоящий транш этой заразы с Таджикистана, Узбекистана, из других республик. Помните, серию машин с наркотиками успели перехватить.

– Я отметил в справке.

– Глубже надо изучить проблему. На коллегию выйдем с материалом, там нельзя умолчать и о недостатках милиции. Смелее, острее поддеть. Их грехи наизнанку вывернуть. Сколько лет не подымали эту проблему?..

Ну, пошло, поехало. Вот и кончилась моя блажь по поводу удачи с обобщением. Сейчас и за меня примется. Такой уж наш заместитель. И отпуска мне не видать.

Звонок оборвал мои горькие сетования и разочарования.

– Какого числа? – переспросил шеф в трубку.

Я тихо поднялся и устремился к дверям.

– Погоди, Данила Павлович, – задержал он меня и поманил рукой. – Я ещё не закончил.

– Больно уж скоро, – ответил он кому-то.

С поникшей головой я поплёлся назад.

* * *

Нет, конечно, наш шеф мужик неплохой. Его ценит начальство, уважают подчинённые, а некоторые откровенно души не чают. Течулина хвалит, заботится, мол, о кадрах, ни один не соизволил, а он ходит с ней в горисполком, хлопочет о квартирах подчинённым, на очереди в отделе нас, гавриков, хватает. А нам ни слова! Скрытная личность, легенд о нём ходит – не сочтёшь. В продолжение того же вопроса о наркомании я вскорости опять заскочил к нему с финальными предложениями. Колосухин заново справку залистал так, что мне скучно сделалось.

– А детки? – спрашивает.

– Несовершеннолетние?

– Они же страдают в первую очередь. Вы вот опять спешите.

– Понятно.

– О создании координационного совета по борьбе с этим злом не задумывались? Руководители правоохранительных структур: милиции, прокуратуры, суда и нашей, так сказать, медицины, взялись бы воедино, а? Общими усилиями и горы свернуть можно.

– Я как-то к лозунгам с сомнением…

– Чего так?

– Как объявят: «Все на борьбу!» – так тошнит.

– Да ну!

– Потом не с кого спросить.

– Интересно.

– Ответственных не найти.

Вот тут он меня и поддел.

– Гляжу я на тебя, Данила Павлович, и Канта вспоминаю.

– Канта? Далёк он вроде от наших криминогенных забот?

– В советах не ошибался.

– Этого добра хватает. Работников бы поискать, – Я отвернулся, мне тоже палец в рот не клади, когда приспичит, а тут застрял с этой треклятой справкой, ни взад ни вперёд, а лето на носу!

– Кант-то полезные советы давал, – хмыкнул шеф, – умело собственным умом пользоваться. Умело. А на коллегию пригласите к нам руководителей облздравотдела. Они уважают такие мероприятия, откликнутся.

От шефа, казалось, не выйдешь. Возвратился к себе, а у кабинета поджидает капитан Квашнин, и физиономия в цвету.

– Я тебе Быкова отыскал!

– Не может быть? Тут такое происходит! Мне Марат Хансултанов встречу устроил, всякого наговорил! Откуда утечка информации?

– И на это отвечу. Ты хотя бы водичкой угостил для начала. Или не рад? Жара попёрла. У нас уже купаются.

И мы уединились.

* * *

Я чего в отпуск-то рвусь. Рожать Очаровашке скоро. Ну, она и вбила в голову, что ребёночка надо в море покупать ещё до рождения. Крепким будет, здоровеньким, а главное – красивым: почему, мол, гречанка Афродитой стала? Она же из волны морской появилась на белый свет.

– Ты что же, там рожать удумала? – Я был в шоке.

– Как получится.

– С ума сошла!

– У меня подружка в Крыму. Мы давно переписываемся.

– И чего же?

– Зовёт меня. Она при санатории в Судаке. Там такая красота! И условия все. Санаторий – это же лучше, чем больница. Мы уже всё обдумали.

Вот так. Я и сел. А потом подумал: если она, женщина, мать, такая махонькая, и не боится, то что же я-то?

Но путь преградил Виктор Антонович Колосухин, мой шеф и начальник отдела. Я, конечно, в планы его не посвящал, не думал, что с наркоманией всё так обернётся, но к справке день ото дня находились разного рода дополнения, а время шло.

Квашнин, которому я поведал свои горести, ни с того ни с сего подмигнул:

– Что бы ты делал без меня?

– Издеваешься?

И он принялся рассказывать о Быкове.

Николай Быков, единственный живой из тех, кого я так долго разыскивал, оказался личностью непростой, с загадочной биографией и