– Ага, кому соленый огурец, а кому свиной хрящик, – не оставалась в долгу Лео, которая привыкла к тому, что последнее слово всегда оставалось за ней.

Сердитый голос Ефросиньи выдернул Андриану из воспоминаний:

– До чего дошли современные бабы!

– До чего? – машинально спросила Андриана.

– Варенье в магазине покупают! Тьфу! Срамота! – сплюнула через плечо Фрося.

– Наверное, многие так заняты, что времени на заготовки не хватает, – попробовала вступиться за современниц Андриана.

Но куда там! Фрося буквально взвилась! Глаза ее сверкали от гнева:

– А наши бабки и сеяли, и пахали, и скотину держали, и печи топили, и с детьми нянчились, и на все у них времени хватало!

Андриана хотела сказать, что в те времена женщины не работали, но вовремя прикусила язык. Да и мыслимо ли было не считать работой весь тот тяжелый труд, что перечислила Фрося.

Ефросинья же, сочтя ее молчание за согласие, подвела итог:

– Обленились нынешние бабы до такой степени, что детей и мужей своих ядом пичкают!

– Каким ядом? – перепугалась Андриана.

– Тем самым, что буржуи в продукты суют, – и, увидев растерянный взгляд, Андрианы пояснила: – Мне внук намедни читал, из чего теперь еда делается! Так по совести всех этих отравителей нужно ставить к стенке! Или хотя бы сажать, – смягчила первоначальный приговор Фрося.

– Так все эти добавки разрешены законом, – осмелилась вставить Андриана.

– Значит, и тех, кто писал эти законы, посадить рядом.

Андриана решила больше не спорить. Фрося приняла это как должное и проговорила:

– Ты пирожок-то кушай. Я печь их большая мастерица.

– Спасибо, тетя Фрося. – Андриана через силу выдавила из себя слово «тетя», – она доела пирог, допила чай и рассыпалась в комплиментах кулинарному мастерству хозяйки. Фрося ее лесть приняла как вполне заслуженную похвалу. Впрочем, так это и было на самом деле.

После чего она спросила:

– Тетя Фрося вы дадите мне новый адрес Майнулиных?

– Дам, – кивнула та, – но я знаю только адрес Рубена.

– А Эльвиры? Разве они не вместе живут?

– Нет, – покачала головой Фрося, – они разменяли квартиру как раз потому, что Рубен женился, и его Олюшка захотела жить отдельно, то есть только своей семьей. Эля не возражала. Ей ведь и самой надо когда-то замуж выходить. Так что по отдельности лучше. Это раньше люди жили большой семьей. – Фрося вздохнула и полезла в шкаф. Вскоре она достала из его глубин большую толстую тетрадь, полистала местами пожелтевшие страницы, нашла нужную, поводила по ней пальцем и сказала: – Ага, вот. Сейчас я тебе его перепишу. Опять заглянула в шкаф, на этот раз вытащила из него обыкновенную ученическую тетрадь в клеточку, вырвала лист, достала карандаш и, написав на нем адрес, протянула Андриане. – Вот.

– А телефона их у вас нет?

– Чего нет, того нет, – развела руками Фрося. – Я и адрес узнала по чистой случайности.

– Как это?

– Очень просто, Рубен уже хотел в кабину запрыгнуть, а я ему и говорю: Рубенчик, а если вам пришлют что-то, квитанцию или письмо, куда переслать-то? Он подумал и черкнул мне адресок на листке. А я когда пришла домой, переписала его в тетрадь. Листок-то ведь и потерять недолго. Так ведь?

– Конечно, – согласилась с ней Андриана и осторожно спросила: – Тетя Фрося, как вы думаете, не могли они и отсюда переехать. – Она постучала ногтем по листку.

– Это навряд ли, – заверила ее Ефросинья, – сейчас тяжело квартиру приобретать. А у них небось и дети уже народились. Так что, надо думать, свили гнездо и живут. – Немного подумав, добавила: – В любом случае, даже если они и переехали, то добрые люди подскажут тебе, где их искать.

– Спасибо, тетя Фрося. А вы отчества Рубена не знаете?

– Знаю. Отца его звали Марат. Значит, сам он Маратович.

– А сколько ему лет?

– Этого я не знаю. Но больше тридцати. А зачем тебе его годы?

– Если по этому адресу их нет, – потрясла в воздухе листком Андриана, – хочу через паспортный стол поискать.

– Они с Семкой ровесниками были. Спроси у сестры Пронина, сколько лет было ее брату! Столько и Рубену!

– Ой! – обрадовалась Андриана. – Тетя Фрося, вы гений!

– Не без этого, – улыбнулась старая женщина. После чего завернула половину пирога, разрезанного на куски, в чистую салфетку, уложила в пакет и, взяв сумку из рук опешившей Андрианы, положила туда пирог.

– Что вы, тетя Фрося! – попробовала возмутиться Андриана.

– Ты узнала, что хотела? – строго спросила ее Ефросинья.

– Да…

– Вот и проваливай. А мне надо вздремнуть, а потом внуку ужин готовить, – старая женщина сделала указующий жест в сторону двери, – вот тебе бог, а вот порог.

Обалдевшая Андриана протопала в прихожую, надела кроссовки и пулей вылетела из подъезда. Уже собравшись выехать со двора, она повернулась и посмотрела на окна Ефросиньи. Старая женщина стояла у окна, ласково улыбалась и махала ей на прощание рукой. Андриана тоже невольно улыбнулась и помахала в ответ. Как сказал бы в этом случае Артур, улыбаясь, подумала она – колоритная тетка.

Новый адрес, по которому, как надеялась Андриана, проживает Рубен с семьей, находился в противоположном конце города.

Тем не менее Андриана решила поехать туда сегодня. Дождь уже прекратился, и сквозь вереницу быстро плывущих по небу белых курчавых облачков просвечивало солнце. Оно за какой-то час высушило мокрый асфальт и выпило небольшие лужи.

Дом, в котором Андриана надеялась отыскать Рубена Маратовича Майнулова, оказался девятиэтажной свечкой, сиротливо возвышающейся над пятиэтажными панельными и кирпичными домами. Можно было предположить, что его втиснули сюда еще в прошлом веке. На подъезде был домофон, и Андриана уже совсем было собралась набрать номер квартиры, как неожиданно ее остановил внутренний голос, произнеся короткое – стоп. И рука Андрианы повисла в воздухе. Женщина переступила с ноги на ногу и попятилась. Но не успела она сообразить, что именно ее остановило, как позади нее прозвучал сердитый голос:

– Дамочка, вы собираетесь входить или нет?

Андриана обернулась и увидела двух мужчин.

Один другому сказал:

– Вроде трезвая.

– Может она того, – покрутил пальцем у виска второй.

Андриана, догадавшись, что говорят они про нее, возмутилась:

– Я не пьяная и не чокнутая! Как вам не стыдно!

– Стыдно, у кого видно, – огрызнулся первый.

– Нахалы!

– Сама нахалка! Или входи, или убери свой амбар, я тут свою баню поставлю!