Фургон резко остановился впереди нас.

Я молча смотрела на Палача. Его лицо оставалось спокойным и невозмутимым – как и положено исполнителю приговоров. И плевать, если он только что, возможно, убил одного из своих товарищей.

Наша машина объехала заглохший фургон.

В окно влетела пуля, и я почувствовала, как свистнуло у виска. Я потерла лоб.

– О, все святые единороги и лепреконы. Этой парочке повезло, что они не попали в меня. Я становлюсь фурией, когда меня подстреливают.

Отстреливаясь, Палач выпустил оставшуюся часть обоймы.

– Если они нас поймают, пули будут наименьшей из твоих забот.

Я в этом не сомневалась. Палач слыл убийцей супергероев, самым верным и зверским оружием Жестокой Графини, и вот как она отреагировала на его первый промах.

Палач сильнее нажал на газ, и гладкий спортивный автомобиль, взревев, покатился вниз по склону горы. Мы промчались мимо его брошенного «Лотоса». Он даже не взглянул в сторону любимой игрушки.

– Твой босс, похоже, милейшая дама, – прокомментировала я, когда молчание затянулось.

– Она мне не босс. – Капюшон, который я так привыкла видеть на голове Палача, был откинут назад, волосы разметались. Какой все же красавчик.

И великий грешник.

– Тогда кто же она?

– Своего рода похититель.

Я пристально посмотрела на него, заметив его встревоженный взгляд.

– Ты хочешь сказать, что кто-то может контролировать тебя?

Он повернул голову, окинув меня взглядом.

– Любого можно вынудить к сотрудничеству, нужно только найти метод.

– И как можно вынудить Палача? – спросила я, закидывая ноги на приборную панель. – Пообещать ему целительниц?

– Если ты еще не заметила, – его взгляд скользнул по моим ногам, – я отклонился от сценария. Мне было приказано передать тебя Графине. Я этого не сделал.

Он замолчал. Мы свернули на другую улицу.

– Она берет в заложники близких, чтобы держать нас в узде, – наконец сказал он.

Какой ужас.

Я округлила глаза, когда поняла, о чем он.

– У тебя есть семья?

Палач коротко кивнул.

– Здесь, в городе.

– Они живут в Лос-Анджелесе? – Еще один сюрприз.

– Я вырос здесь, – признался он. И, перехватив мой изумленный взгляд, уточнил: – Я уехал, семья осталась.

– И Жестокая Графиня знает, где живут твои родные.

Он нахмурился.

– К несчастью.

– Ты боишься, что она использует их против тебя.

Палач потер подбородок.

– Его… он единственный. И я знаю, что она так и сделает.

Даже после таких признаний Палач оставался спокойным и собранным.

Вот что значит жить жизнью суперзлодея. Никогда нельзя давать слабину.

– У тебя нет какого-нибудь тайного убежища, куда можно отправить твоего родственника? Укрепленного места, где его не достанет Жестокая Графиня? – спросила я.

Он помолчал и наконец ответил:

– Мы возьмем его с собой.

Мы. Черт, этот парень собирался таскать меня за собой, пока все это не утрясется. Не говоря уже о его родственнике. Очень плохая идея.

– У меня есть предложение, – сказала я.

Палач выгнул бровь, оглядывая меня с головы до ног.

– Чем бы это ни было, я согласен.

Я закатила глаза.

– Послушай, Дон Жуан, между нами ничего нет и быть не может.

До тех пор пока не иссякнет моя легендарно слабая сила воли.

Ангела

Мы подъехали к обветшалому жилому комплексу в Вествуде, внимательно осматривая окрестности в поисках признаков вражеского присутствия. Тротуары и велосипедные дорожки здесь оккупировали подростки и молодежь лет двадцати, почти все – с рюкзаками.

– Твой родственник учится в Калифорнийском университете? – спросила я, когда мимо прошла компания студентов. Мы находились меньше чем в миле от университета.

Палач кивнул.

Я все еще не могла смириться с тем, что провела целый день с Палачом, одним из самых опасных и печально известных суперзлодеев в мире. Еще более удивительно, что мы не поубивали друг друга.

Не то чтобы мы не пытались.

– Как давно вы не виделись? – спросила я, переключая внимание на жилой комплекс.

Быть супером – героем или злодеем – значит похоронить свое прошлое. Вот почему все супергерои Лос-Анджелеса жили в одном доме. И не ради забавы мы выбрали эти нелепые имена. Прошлое и личная жизнь могли стать оружием против нас. У каждого были дорогие и близкие люди. И чем глубже зарыты эти подробности, тем лучше. Иначе психопаты вроде Жестокой Графини заставили бы всех нас плясать под их дудку.

Палач – или Икс, как я теперь мысленно называла его – барабанил пальцами по рулю.

– Очень давно… больше десяти лет прошло с тех пор, как мы виделись в последний раз.

– Вы расстались по-хорошему?

Он выглядел невозмутимым, но я могла поспорить, что на самом деле нервничал. Палач, должно быть, переживал, что родственник испугается его.

– Он видел, как я убил нашего отца.

Палач отстегнул ремень безопасности.

– Эй, эй, эй, амиго. – Я положила руку ему на грудь. Человек, совершивший отцеубийство. На глазах у собственного брата.

А я только-только начала думать о нем лучше…

Темные глаза Палача вспыхнули, и я увидела одновременно и убийцу, и раненое существо. Самое опасное сочетание.

– Расслабься. Я приведу твоего брата, – сказала я.

– А если вы оба сбежите? – возразил он. – Не надо.

Черт. Но попытаться стоило.

– То есть, ты просто планируешь появиться через десять лет и убедить своего брата уехать с тобой, печально известным Палачом? – продолжила я. – Думаю, это плохо кончится.

– Удалось же мне посадить тебя в свою машину.

Мои брови взметнулись вверх.

– Так ты собираешься его похитить? О, черт, только не это. – Я отстегнула ремень безопасности и выскочила из машины. Я не могла позволить этому парню угрожать и вредить его собственному брату.

Я решительно зашагала к дому. Палач перехватил меня, и перед глазами промелькнуло сверкающее голубое небо, когда он перекинул меня через плечо.

– Мы сделаем это, – прорычал он, – и сделаем вместе. Никаких побегов.