Озерова, которую он знал, давным-давно выросла. И с ней уже не сыграешь по тем же правилам.

— Я? Ничуть! Кстати, может, все-таки отпустишь? Если уж сбрасывать с крыши не собираешься, — с деланной небрежностью уточнила я.

— Никогда, — уверенно ответил Елис. — Я же не хочу, чтобы ты упала случайно. Поэтому лучше проконтролирую.

— Тогда, пожалуйста, контролируй без намеков на поцелуи, ладно? — равнодушно попросила я, понимая, что вырваться из его объятий сейчас вряд ли удастся. Но ладно, это не столь важно. Главное, не допустить чего-то большего. И никаких — совершенно никаких — поцелуев. А то Елисей Керн очень не любит останавливаться на каком-то одном уровне. Победив одну вершину, он стремится все дальше и дальше. Мне ли этого не знать? Я еще помню, как на нашей даче он лазил ко мне в окно. Прошлое-прошлое, вот где бы найти таблетки, которые позволяют все забыть?

— Если ты действительно так хочешь… — в голосе Елисея слышались искушающие нотки, которые так и подмывали сказать «нет». А еще порождали самые настоящие сомнения, что он успокоится. Поэтому я развернулась в его руках и сказала:

— Слушай, Керн. Предлагаю сделку. Я тебя сейчас поцелую. Один раз. Прерву этот поцелуй именно тогда, когда сама захочу. И больше ты мне на нервы с этой темой не действуешь. Договорились?

А вот сейчас он удивился. Я это по глазам увидела. Что ж, прекрасно. Будем надеяться, что Елисей Керн не любит легких побед. Один поцелуй. Добровольный. И он от меня отстанет. Ведь чем больше я буду ему сопротивляться, тем больше он будет наседать. Так что попробуем вот так.

— Надеюсь, ты понимаешь, что поцелуя в щеку я от тебя не жду? — прищурился он. — И десять секунд — тоже как-то маловато.

Я фыркнула. Нет, Керн, ты тоже не меняешься. Все также любишь выбивать для себя самые выгодные условия. Почему-то джентльменство куда-то испаряется, когда дело касается твоей выгоды.

— Поверь, ты останешься доволен, Елисей, — ехидно усмехнулась я. — Во всяком случае, тебя этот поцелуй устроит. Но ничего кроме него. Понял? Абсолютно ни-че-го. И лапы свои ко мне не протягивай. Идет? Соглашайся быстрее, пока я не передумала.

— Я просто не могу отказать прекрасной даме, — довольно улыбаясь, ответил этот паяц. Его волосы искрились в свете заката, а глаза казались какими-то очень близкими, яркими, родными. Я невольно облизнула губы. Что же я делаю? Как я вообще умудрилась сама это предложить? Так, спокойствие, Алиса. Ты — кремень. И ты совершенно точно не поддашься его речам, прикосновениям и поцелуям. Один поцелуй — какая это, в сущности, ерунда. В современном мире это иногда даже не повод для знакомства.

— Закрой глаза, — попросила я, понимая, что видеть его взгляд совсем уж невыносимо. Однако вредина Елис только покачал головой, категорически не соглашаясь на мое условие. Ну да черт с ним. В конце концов, не первый раз.

И я, приподнявшись на цыпочки, прижалась к его губам.

Один поцелуй — сущая ерунда. Если только он не похож на самый настоящий ураган, захватывающий в свой плен все и вся. Сносящий все без остатков. Поцелуй, которым хотелось дышать. И тот самый поцелуй, которым я каким-то невероятным чудом смогла прекратить, отстранившись от Елисея.

— Ну что? Королевич доволен?

Голос дрожал, дыхание сбивалось, но я продолжала смотреть ему в глаза. Я смогу, не дрогну, не покажу, как сильно меня это все задело. Я справлюсь, я сильная. Аутотренинг, ты какой-то херовый, но это уже частности. Главное, что я справлюсь.

Королевич смотрел на меня потемневшим взглядом, в котором явственно прослеживалось желание продолжения. Да что там, это самое желание я чувствовала кожей. Но мысленно лепила ему на лоб слово «запрет». Да-да, тот самый запрет, вкус которого сладок. Этим-то он и опасен.

— Алиса… Лисенок…

Мое имя и это дурацкое прозвище звучали в его устах как-то по-особенному, совершенно интимно. Он потянулся ко мне рукой, норовя коснуться пальцами моей щеки. Вот тут-то нервы сдали, и я рявкнула:

— Руки! Керн, ты сам согласился на мои условия. Не позволяй себе лишнего.

Хотя больше и не надо. Кажется, я себя несколько переоценила, думая, что поцелуй — это ерунда. Иначе бы мое дыхание так не сбивалось, а в голову бы не лезли такие глупые мысли. Я посмотрела на небо, чтобы отвлечься и немного прийти в себя, вот тут-то солнце и скрылось за горизонтом.

Поцелуй на закате… Что может быть красивее и романтичнее? Не знаю. Я как-то не привыкла делить мир на романтичное и нет. Но сейчас, к собственному изумлению, поняла, что романтики в моей жизни было предостаточно. Спасибо Керну. Были и серенады у окна — он, кстати, очень здорово играет на гитаре и поет, и в окно залезали, и поцелуи на закате тоже были… А сколько еще всего, что я сразу назвать не могу.

Да, в Питере я не оставалась без внимания. Тоже не жила отшельницей. Я всегда знала себе цену, и ради меня делали многое. Вот только на меня это как-то не производило такого внимания, как раньше. Я-то считала, что Елисей Керн стал моей пилюлей от романтики. Но вот здесь и сейчас как-то начала в этом сомневаться.

— Прости, — услышала я его хриплый шепот. — Немножко забылся. С тобой это так легко.

— Солнце зашло, — вместо ответа констатировала я. — Что теперь? Спускаемся? Прогулка по местам боевой славы закончилась?

— С чего это? — удивился Елисей.

— Ты же своего уже добился, — как можно равнодушнее произнесла я. — Поцелуй есть, так какой смысл высиживать на крыше? Или ты Карлсон? Пропеллер покажешь?

Мои слова заставили его расхохотаться:

— Лисенок, ты неисправима. Но да, с крыши нам пора спускаться. Нас ждет еще одно место.

Мне не удалось скрыть облегченный вздох. Почему-то казалось, что еще энное количество времени на крыше я просто не выдержу. То и дело буду вспоминать этот самый поцелуй, анализировать, думать. А оно ведь совсем ни к чему. Еще несколько дней, и я уеду. И когда вернусь в следующий раз — не знаю. Но искренне надеюсь, что Елисея Керна при этом уже не будет. Встретиться с ним оказалось не страшно, но очень и очень хлопотно, почти что больно. Все равно, что насыпать соль на открытую рану. Только я даже не подозревала, что рана еще настолько воспалена.

— Тогда идем, — нарочито небрежно сказала я. Отступать просто не готова. Я пообещала ему прогулку, и сбежать с нее будет трусостью. Поэтому улыбаемся и машем. Даже если внутри тебя все дрожит.

Елисей кинул на