Дверь ему открыла тоненькая, девушка в скромном сером платье, совсем юная, с ярко-рыжими волосами, заплетенными в две толстые короткие косички, открытым веснушчатым лицом и голубыми глазами. Ее звали Ска̇йлар, она была ученицей мэтра Орсэля. Андри улыбнулся:

— Здравствуй, Скайлар.

Девушка радостно вскрикнула и повисла у чародея на шее:

— Андри! Мы думали, что ты не придешь! Пойдем, пойдем скорее к остальным.

Юная чародейка порывисто схватила мага за руку и потащила в глубь склада, где в тусклом свете взгляд Андри различил несколько фигур. Присмотревшись, он понял, что, кроме Скайлар, близко знает только двоих.

Верховный чародей Орсэль приветствовал молодого собрата кивком и слабой улыбкой. Предводитель Секретного Ковена сидел на импровизированном кресле, сложенном из деревянных ящиков — пожилого мужчину постарались устроить как можно удобнее. Узкие руки чародея с длинными пальцами были безвольно сложены на коленях.

Мэтр Орсэль был из тех стариков, которые в весьма преклонном возрасте готовы дать фору молодым. Годы не согнули чародея, и он сохранял прямую осанку, несмотря на то, что магу приходилось слегка опираться на длинный посох. Этот посох делал его похожим на магов прошлого, какими их изображали в детских книжках.

В отличие от многих людей своего возраста, маг тщательно следил за собой. На темно-зеленой робе, которая придавала Орсэлю еще большее сходство с чародеями древности, не было ни пятнышка, ни пылинки, а башмаки начищены до блеска. От возраста и лишений черты лица Верховного чародея заострились, а внимательные темно-серые глаза запали, но смотрели на мир с проницательностью и даже некоторым любопытством, совсем не свойственным таким глубоким старикам. Этот спокойный взгляд создавал странный контраст с изломанными бровями, придававшими лицу мага выражение скорби и безнадежного отчаяния.

Мэтр Орсэль был почти совершенно седым, на его голове были настолько внушительные залысины, что казалось, от груза ума и знаний его лоб стал просто огромным.

Скайлар указала Андри на деревянный ящик, чтобы маг мог сесть, и встала за спиной учителя. Прежде чем занять свое место, целитель пожал руку второму магу, который был ему знаком. Этого человека звали Арман Де Грелль. Если бы не магические способности, он мог бы сейчас быть официальным наследником графа Де Грелля, третьей по политической значимости персоны в королевстве после самого монарха и Великого герцога, его двоюродного брата.

В десять лет у Армана проявилась Скверна, как называли магические способности. Отец отправил сына в приорат Ордена в Шато-Де-Солиммар, где мальчик должен был стать вечным узником. Когда в Ордене сменился Великий магистр, он ужесточил условия содержания пленника. Последние пятнадцать лет своего заточения Арман провел закованным в одрикс, металл, который вызывал у магов помутнение рассудка и сильнейшую головную боль, в камере на самом верхнем этаже башни со свинцовой крышей. Несмотря на все мучения, Арман сумел остаться в здравом уме, не сломаться и не ожесточиться. Андри безгранично уважал его за это.

Андри прекрасно помнил, каким был Арман Де Грелль, когда они только познакомились: бледный, худой, с серыми пятнами на коже. Он быстро уставал и рассеянно смотрел вокруг, как будто не понимал, что с ним происходит. Чародей потратил немало времени и сил, чтобы помочь несчастному коллеге.

За то время, пока они не виделись, Арман стал выглядеть значительно лучше. Свинцовая серость почти исчезла с его лица, гнойники и язвы, покрывающие его, исчезли, губы порозовели, кожа приобрела нормальный оттенок, а сейчас, на весеннем солнце, даже легкий загар. Болезненная худоба прошла, и сейчас Арман выглядел стройным и подтянутым. Взгляд чародея тоже изменился: вместо затравленного, измученного постоянной головной болью и недомоганием страдальца перед Андри сидел спокойный здоровый человек.

Маг кинул быстрый взгляд других присутствующих. Всего на заброшенном складе собралось не более двух десятков человек. Некоторые старательно прятали лица под капюшонами, а тех, кто все-таки осмелился открыться, целитель не знал.

Чародей Орсэль прокашлялся, привлекая к себе внимание. Все шепотки, которыми до этого обменивались члены Ковена, мигом затихли. Все взгляды обратились к старому магу.

— Дорогие братья и сестры! — начал Верховный чародей тихим, но твердым голосом. — Я собрал вас здесь, чтобы сообщить вам хорошую новость. У нас наконец-то появилась настоящая надежда. Нашелся тот, кто совершенно искренне считает, что на протяжении многих веков с магами поступают несправедливо!

— И как это нам поможет? — усмехнулся Андри. Он уже начал жалеть, что потратил свое время на это сборище. Ничего не изменилось.

— Подожди, дай мэтру договорить! — одернул его кто-то из соседей.

Орсэль продолжал:

— На этот раз на нашей стороне высокопоставленное лицо! Со мной связался его представитель. Он просил дать ему сегодня слово. Прошу, говори, мэтр Оллорнас.

Из задних рядов вышел высокий темноглазый мужчина с очень смуглой кожей и жесткими иссиня-черными волосами. На вид Андри мог бы предположить, что этот парень — его ровесник. Он был одет как обычный, не слишком богатый горожанин — скромно и неброско, но удобно и практично.

При виде него среди чародеев послышался шепот: необычная для Трезенльеля внешность заинтересовала не только Андри. Парень спокойно улыбнулся и поднял вверх обе руки ладонями вперед, призывая к тишине.

— Меня зовут Оллорнас, — слегка поклонился незнакомый маг. — И я действительно представляю здесь одно очень высокопоставленное лицо, имя которого пока рано называть. Если я заручусь сегодня вашей поддержкой, я устрою глубокоуважаемому мэтру Орсэлю встречу с этим человеком, и уже после их разговора сам мэтр сможет открыть вам имя. Скажу только, что это высокопоставленное лицо жаждет восстановления справедливости по отношению к себе, и для этого ему нужна наша помощь. В свою очередь, получив с нашей помощью справедливость для себя, он даст справедливость и нам. Мы перестанем быть вне закона, получим свободу и возможность практиковать и изучать магию уже на законных основаниях.

Послышался восхищенный вздох. Но целитель не мог успокоиться:

— А какая помощь требуется от нас, он не сказал?

Оллорнас вздохнул:

— Мы должны решиться и выступить вместе с ним против королевской власти. Я понимаю, что вы сейчас скажете! Но послушайте… Мы же должны когда-то решиться! Перестать бояться и прятаться, и решительно поддержать того, кто действительно достоин. Разумеется, кто-то из нас погибнет. Возможно, многие. Но остальные, кто доживет до победы, получат то, к чему