– Но тьма была побеждена?

Рани ревностно закивал:

– Собрались все обитатели Шепчущего леса и соединились с его сердцем. Магия была такой сильной, что тёмного мага удалось изгнать. Вновь была возведена стена и наложена печать, чтобы зло не смогло проникнуть в лес.

– Как давно это было? – Лукас поднял одно из разорванных расписаний. Бумага пожелтела, надписи выцвели.

– В человеческом времени? – Рани достал свою записную книжку и принялся выводить какие-то каракули. – В тысяча девятьсот шестьдесят первом году.

Задолго до того, как Лукас родился. Но всё же не так давно, как он думал. Из услышанного у него создалось впечатление, будто между битвой и сегодняшним днём прошло по меньшей мере лет двести.

– После всей этой заварушки варки получили больше свободы, чтобы защищать лес, – пояснил Рани. – Любой ценой.

Лукас снова словно увидел перед собой тёмное чудище, не ведающее жалости. У него мурашки пробежали по коже. Ясно было одно: ни сочувствия, ни понимания Лукасу ждать не стоит.

– Раньше правила были не такими строгими, – продолжал рассказывать Рани. – Говорят, о Шепчущем лесе знали даже некоторые люди. Но после Тёмных лет на них наложили чары забвения. О нас больше никто не должен знать, чтобы такая война не повторилась.

Тем временем Пунхи смогла наконец встать на ноги, Рани перестал качаться, а Фелицита вновь стала летать прямо. Лукас осторожно сделал несколько шагов и убедился, что у него голова тоже больше не кружится. Эффект Моргающего пути прошёл.

– Мне хотелось бы узнать больше об истории Шепчущего леса, – сказал Лукас.

У Рани загорелись глаза.

– Я с удовольствием тебе всё расскажу. Ведь ты теперь всё равно о нас знаешь. Если варк не превратит тебя в статую, я прочитаю тебе лекцию.

Лукас тихо вздохнул. С Рани лучше говорить о чём-то положительном.

Он поправил свой рюкзак и стал подниматься по лестнице. Фелицита летела над ним, а менок с кошкой семенили сзади.

Дверь наверху открылась со скрипом. Здесь она тоже была вмонтирована в дерево. Однако с обратной стороны двери оказался не лес. Лукас с открытым ртом смотрел на раскинувшуюся перед ним картину.

– Быстрее! – настойчиво зашептал Рани. Не теряя времени, менок шмыгнул вперёд. Лукас последовал за ним.

Вокруг дерева кто-то построил огромное здание. Сейчас оно было в полном беспорядке, вокруг валялся мусор и какие-то обломки.

Рани взбежал по узкой лесенке и скрылся за колонной. Лукас юркнул за ним и опустился рядом на колени. Мальчик заглянул через ограждение галереи, на которой они оказались, и увидел большой зал внизу. Вскоре к ним присоединились Пунхи и Фелицита. Теперь Лукас смог как следует осмотреться.

Колонны, окружавшие дерево, достигали его кроны. На них держался потолок, в котором образовалась огромная дыра, и через неё пробивались к небу ветки. Это объясняло влажные пятна на полу: когда шёл дождь, вода капала сюда сквозь листву. Стены, потолок и двери выглядели так, будто для их возведения кто-то нанял десять разных архитекторов. Всё было кривое, цвета плохо сочетались друг с другом, а двери и пустые рамы на стенах были перекошены.

– Здание стало намного больше, – удивился Рани. – Когда я в последний раз был здесь, весь этот участок всё ещё был под открытым небом.

– Как давно это было? – спросил Лукас.

– В вашем времени? – Менок снова достал свою записную книжку и принялся считать. – Год назад. Тогда эти жалкие больды меня поймали и хотели зажарить.

У Фелициты перехватило дыхание.

– Они хотели тебя съесть?

– Нет, бррр! Как тебе такое взбрело в голову? Им просто это казалось забавным. Больды не слишком умны и считают забавным то, что нам кажется глупым.

– Это успокаивает, – прокомментировал Лукас.

– Думаешь? – спросил Рани.

– Это была ирония.

Рани молниеносно достал свою книжечку.

– Иронизирует в неуместных ситуациях, – пробормотал он под нос, записывая.

Лукас хотел ответить что-то язвительное, но тут под ними через зал протопал больд. Это был не тот, который вломился к Лукасу, но его нос был так же похож на картофелину, как нос ночного воришки. Больд открыл дверь, из-за которой послышался гул голосов.

– Похоже, у них там собрание, – прошептала Фелицита. – Там проход, – она указала на покосившуюся дверь в другом конце галереи. Пока Лукас, Рани и Пунхи бежали вдоль стены, эльфийка первой достигла цели по воздуху. За дверью оказалось другое помещение, ещё более беспорядочное.

Больды развели костёр, который поддерживали с помощью обмотанных тряпьём поленьев. На полу повсюду лежали небольшие кучки грязного белья, на которых сидели, играя, больды-детёныши. Взрослые больды орали и смеялись.

Лукас сразу узнал воришку. Тот стоял у костра и под аплодисменты других расчёсывал себе волосы вилкой.

– Это же мамино столовое серебро, – простонал Лукас.

На полу рядом с больдом лежал мешок. Из него выкатилось несколько статуэток. Лукас также узнал альбом с марками, принадлежавший его отцу. Но книги нигде не было.

Один больд поднялся, взял какую-то тряпку из кучи и бросил её в огонь.

– Больды не стирают свою одежду, знаешь ли, – объяснил Рани. – Они носят её очень долго – слишком долго, я считаю, – и затем сжигают. Вся эта куча белья пойдёт на растопку.

Фелицита схватила Лукаса за руку и лихорадочно указала на эту самую кучу:

– Смотри, вон там! Между грязными носками.

Лукас вытаращился в ужасе. Книга! Она торчала среди грязного белья. Очевидно, она тоже должна была отправиться в костёр.

– Вот невежды, – фыркнул Рани. – Книги не сжигают. Никогда.

Пунхи выпрямилась, положив лапы на ограждение и уставившись на трещащий внизу костёр.

Воришка нагнулся, достал из мешка две серёжки-клипсы и прицепил их себе к ноздрям. Затем он вытянул платье мамы Лукаса и скользнул в него. Благодаря поясу на резинке больду удалось его надеть, но теперь он выглядел как перевязанная колбаса.

– Мама обожает это вечернее платье, – простонал Лукас. – А серёжки – свадебный подарок. Я непременно должен вернуть эти вещи.

Больды повалились со смеху на землю, схватившись за животы.

– Когда у них что-то отнимают, больды делаются весьма неприятными, – объяснил Рани. – Особенно если это что-то им кажется забавным.

Теперь воришка передал вилку своим товарищам, которые стали по очереди расчёсывать ею свои космы. Лукасу сделалось плохо от мысли, что кто-то этой вилкой будет снова есть. Но всё же вещи надо было вернуть.