— Ты беспокоишься, брат? — спросил дядюшка.

— Я не доверяю неопытным мальчикам, которым приходится нести на себе ношу жестокого отца. Кларк, позволь напомнить, что Густав Гордон сам развязал войну. Несколько побоищ уже унесли много жизней солдат Фрагиль. И ты до сих пор считаешь, что Леонид осмелится пролить больше крови ради врага покойного отца?

— Не забывай, Роберт. Мы повязаны одной проблемой. Если империя встанет у берегов, Шарджа падет. Как ты думаешь, император остановится на одном королевстве? Хочет Леонид или нет, ему придется прислать своих солдат. А если посмеет уклониться, ему придется ждать империю у себя в гостях.

Женщинам редко позволяли присутствовать на таких важных беседах, а разговаривать вообще не разрешалось. Именно поэтому тетушка склонила голову, доедая свой пирог с начинкой картофеля и запеченной курицы. Сестрица тоже улетела куда-то в облака. Возможно, Карла мечтала о своем графе, который покинул её ради работы.

Алекса больше не могла слушать того, о чем ей мало было известно и вообще не интересовало.

— Отец, — промолвила она, нехотя встревая в беседу, — я прошу прощения, но мне нужно с вами поговорить.

Графы Холл переглянулись.

— В чем дело, доченька? Ты плохо себя чувствуешь? — заволновался отец.

— У меня все хорошо. Именно поэтому, я хочу попросить у вас позволения и покинуть наше имение, чтобы сходить в поселок.

— Это… необязательно, — промолвил отец. Его глаза всем своим видом кричали, что этого он никогда не позволит.

— Отец… — мягко настояла Алекса. — Я усыхаю в четырех стенах. Прошу вас, позвольте мне выйти. У меня есть очень важное дело, которое я откладывала все это время.

Тетушка и дядюшка молча слушали, ожидая решения главы семейства.

— Какое дело? — спросил отец.

— Это вторая просьба… — было стыдно об этом говорить, но Алекса должна это сделать. — Вы можете занять мне немного денег?

Даже сестрица спустилась с небес на землю, услышав просьбу младшей сестры. Никто не понимал, зачем маленькой графини понадобились деньги. Все, что понадобиться, можно просто попросить в магазине. Отец всегда высчитывает покупки своих дочерей из налогов местных жителей. Ему никогда не приходилось давать девочкам деньги, а тем более занимать.

— Скажи, зачем…

— Мара… — пробубнила Алекса, опустив голову еще ниже.

Это имя дало ответы на все вопросы.

Отец сразу встал из-за стола, сходил в кабинет и быстро вернулся с мешочком денег.

— Тут пятнадцать рупий, — обозначил он, передав наличные младшей дочери. — Пусть сестра с тобой сходит, я немного волнуюсь.

— Не надо, прошу вас, — мягко попросила Алекса, — если мне будет плохо, я сразу пойду обратно.

Уговаривать дочь было бессмысленно, и граф это понимал. Он бросил взор на младшего брата, на его жену и одобрительно кивнул, вернувшись к еде.

***

Пришли колючие морозы, но сегодня порадовал теплой погодой. На небосводе основательно закрепилось яркое солнце, снег хрустел под маленькими меховыми сапогами, которые одела Алекса. Было так светло, что глаза слегка разболелись. Пришлось немного прищуриться, пока взор не обвыкнет к чрезмерному количеству света.

Алекса шла медленно, смотря под ноги, не уклоняясь от прочищенной тропы, придерживая руку на правом бедре. Чтобы не замерзнуть, она надела теплую шубу, такую же невзрачную, как выглядит платье. Домашний платок пришлось поменять на шерстяную шаль, но это особо не волновало.

Спускаясь к деревне, она начала ловить на себе взгляды деревенских жителей, которые были ей так ненавистны несколько месяцев назад. Они не разделяли этой ненависти. Какой-то маленький мальчик подбежал и преградил путь вперед, но его матушка примчалась в тот же миг, поклонилась и отошла с ребенком с пути. Эта семья ей улыбнулась, давая надежду на светлое будущее. Алекса почувствовала себя отвратительно. Маленькая графиня постыдилась своих слов, которые услышал только один человек.

Костин работал лопатой на пороге своего дома. Рыжий мальчуган немного переменился. Его рыжие волосы отрасли, обращаясь очень пышной шевелюрой. Шапка ушла в прошлое, но он опять её наденет, когда снег растает. Алекса недоумевала и искренне позавидовала таким прекрасным волосам.

— Ты теперь похож на девочку, — усмехнулась она, подойдя к нему со спины.

Костин гордо обернулся, не узнав голос своей подруги.

— Госпожа… — растерялся он, уронив лопату на снег. — Как?..

— Алекса, — смущенно сказала графиня, — ты ведь не забыл, как меня зовут?

— Не забыл, — выпрямился Костин. — Я рад твоему выздоровлению, а еще ты перестала вести себя, как гордая стерва.

— Это так, тут ты попал в точку. Костин, ты не представляешь, как я стыжусь своих слов.

— Говори… — шутливо буркнул он, хлопнув госпожу по плечу.

Зря он это сделал. Мальчик возмужал, и одного прикосновения хватило, чтобы Алекса просто плюхнулась на снег, вскрикнув от боли.

— ПРОСТИ! — напугался он.

— Я пошутила, — захихикала Алекса.

— Ненормальная! — буркнул Костин, выдохнув весь воздух из легких. — Не пугай меня так!

— Это было забавно. Видел бы ты свое лицо. Я думала, ты прямо тут в обморок упадешь.

Улыбаясь в ответ, Костин помог госпоже подняться на ноги, отряхивая шубу.

— Тебе вообще можно выходить из дома? — спросил он.

— Не думаю, но у меня есть одно дело, которое больше нельзя откладывать.

— Ты к своему другу из империи пришла? — нахмурился Костин.

— К нему зайду позже, а сейчас я хочу поговорить с твоей матушкой. Она дома?

— Дома… — промолвил Костин, как-то странно.

— В чем дело?

— Они с отцом… уединились.

— Поцелуйчики? — улыбнулась Алекса.

Костин повел плечами.

— Подождешь? — спросил он. — Они должны скоро…

Костин не успел договорить, как на порог, из дома, вышла Мара. Она приятно удивилась такому гостю.

— Госпожа, вы поправились? — спросила она.

— Почти, — ответила Алекса, — мы можем поговорить?

— Со мной? — еще сильнее удивилась Мара.

— Да.

— Прошу вас, госпожа. — Жена старейшины открыла дверь, вежливо приглашая девочку в дом.

Сделалось слишком темно и неумолимо душно. Костин тоже вошел, поэтому Алекса не сняла свою шаль. Она стыдилась того, что потеряла свои прекрасные волосы, а если взглянуть на пышную шевелюру деревенского друга, становилось не по себе.

Старейшина, натягивая меховые сапоги, вышел из соседней комнаты, теряя дар речи. Он даже не соизволил взять с собой рубаху, чтобы прикрыть волосатую грудь. Но строгий взгляд жены, вынудил опомниться. Когда старейшина спрятался в спальне, Мара пригласила госпожу за стол и предложила выпить чаю.