Черт, голову сломаешь.

Как ни крути — ясно только, что все хреново. И противник у меня очень не простой.

Я разорвал конверт. Встряхнул его. Из него выпал небольшой, сложенный вдвое листок, на котором корявым почерком Пашки — трудно писать пальцами, которые не знали ничего, кроме клавиатуры и мыши, было выведено:

«Сашок. Магнитка, вспомни. 2806. Там…»

Адресочка нет. Правильно, адрес всякий прочитать может. А тут послание другу об обстоятельствах, которые известны только нам.

Для посторонних это неразрешимый ребус. Но я знаю, о чем идет речь. «Магнитка» — это сайт, созданный Пашей для наших общих целей. Я уже лазил туда, пытаясь найти послания от друга, но не нашел ничего.

А вот 2806 — это код доступа к скрытой информации. Надо только знать, как подступиться. А я знал — Пашины уроки не прошли даром.

Чего ждать-то? Я загрузил планшетник — зона доступа Интернета тут была.

Так, вот сайт. Ввести пароль доступа. Потом код…

Текст. Куцый — только адрес. Пензенская область. Башмаковский район. Село Юбилейное, улица Алексея Толстого, дом 16.

Вот где ты хоронился, когда тебя год не было.

Значит, и мне туда дорога…

«Суперджет» набрал высоту, и я комфортно развалился в кресле у иллюминатора — слава те, господи, салон был полупустой и мне никто не упирался коленками в спину.

Я лечу над Землей. Беззаботно воспарил над мирскими проблемами на полтора часа. И снисходительно смотрю на плотную пелену облаков внизу, прикрывшую поверхность нашей грешной планеты.

Впрочем, это занятие мне быстро наскучило, и я прикрыл глаза.

Куратор хотел навязать мне сопровождающих. Мои соображения по поводу утечки информации его встревожили.

От сопровождающих я отказался. Сам справлюсь. Чем меньше толпа, тем меньше ненужного внимания.

Перед моим отлетом Куратор сообщил сведения о том, как движется официальное расследование по перестрелке в Твери. У полиции моих данных нет, машину они не засекли, ни в какие камеры внешнего наблюдения я не попал.

— Нет ничего на тебя и не будет, — заверил Куратор. — Работай спокойно, «перевертыш».

— Это обнадеживает, товарищ генерал.

— Тебя нет. Ты бесплотный дух, майор. А материализовывать духи опасно.

— Все понял.

Куратору не впервой гасить волны от моих показательных выступлений. С его нынешним статусом это не представляет особой проблемы.

Не радовало меня то, что полиции и нам ничего не удалось узнать по нападавшим. На месте перестрелки остался труп киллера. Личность его осталась неизвестной. Его водительское удостоверение, которое я прихватил с собой, было поддельным. Отпечатки пальцев ничего не дали. Еще один человек «из ниоткуда».

Как у «правдолюбов» все это получается? Тут, чтобы нужного человека завербовать, — так набегаешься, проявишь чудеса хитрости, изворотливости, знание самых темных закоулков человеческой души. А эти гады пачками вербуют киллеров, смертников. Находят где-то невидимок, не проходящих ни по каким учетам.

Видимо, что-то мы еще в этой жизни не знаем и не понимаем. А они понимают…

Я ненадолго задремал. И проснулся от требования стюардессы пристегнуть ремни. Пожалуйста, мне нетрудно.

— Пристегни, расстегни, — заворчала миловидная дама лет тридцати пяти на вид в кресле справа от меня.

— Надо пристегивать, — со знанием дела отметил я. — А то будет как в прошлый раз, когда самолет грохнулся на взлетную полосу.

— А что было в прошлый раз? — Она настороженно посмотрела на меня.

— Кто не пристегнулся, тех размазало по потолку.

— А кто пристегнулся?

— Сидели такие хорошенькие, как живые, — выдал я бородатый анекдот.

Соседка криво улыбнулась и укоризненно произнесла:

— Между прочим, я панически боюсь летать.

— На самолетах летать не страшно, на них страшно падать. А вообще это иррациональный страх, — все с тем же видом знатока выдал я. — Погибнуть в авиакатастрофе — исчезающе малая вероятность. Вам нужно больше летать. Страх страхом вышибают.

— Спасибо за совет, — хмыкнула дама.

Двигатели изменили тональность, и самолет ощутимо пошел вниз, так что в районе солнечного сплетения образовалась сосущая пустота. Соседка откинулась в кресле, прикусив губу. Таджик впереди нас закрыл глаза и, перебирая четки, нашептывал молитву — еще один с аэрофобией.

А я стал пялиться в иллюминатор на открывшуюся под облаками землю с игрушечными постройками и муравьями-автомобилями, ползающими по узким полоскам автострад. Все было какое-то ненастоящее, казалось, можно накрыть всю землю ладонью.

По салону пронесся вздох облегчения, когда шасси глухо ударились о бетон посадочной полосы. Зазвучали жидкие аплодисменты. Каждый пассажир, сколько бы он ни летал, опасается не услышать этого стука шасси. Ближе к небу, ближе к богу, отсюда всякие мысли о бренности — существования и смерти, от которой отделяет только ровный рокот двигателей и надежность крыльев.

Я снял с полки сумку. Багаж я не сдавал, так что ждать его в зале прилета не пришлось. Однако вынужден был помаяться, получая в служебном кабинете аэропорта по удостоверению майора полиции и командировочному предписанию сданный на хранение экипажу пистолет Макарова. Пришлось отстоять очередь. Передо мной получали оружие трое омоновцев, прибывших с Кавказа.

В зале прилетов к людям привычно цеплялись извозные жуки:

— До города. Недорого. До города. Совсем даром. До города…

Я выбрал из них худощавого, в кожанке, промасленного, лет за сорок на вид водилу с наименее наглой рожей и осведомился о цене.

Цена была в целом приемлемая — это ведь не Москва, где авиабилеты порой дешевле, чем проезд от аэропорта до города.

— До Башмаковского района за сколько? — спросил я.

— Докуда? Это сто семьдесят километров!

— Поселок Юбилейный.

— Не, — покачал головой извозчик.

— Сколько?

— Не поеду.

Боялись извозчики лихих людей. Одно дело домчать с ветерком от аэропорта до города. И совсем другое — тащиться в дальний район.

— Да не тушуйся, цену называй.

Извозчик пожал плечами и загнул запредельную цену, которая, по его мнению, должна была отвадить такого опасного на вид типа.

— Плачу вдвое, если дождешься и добросишь обратно до города. Половина авансом, — я вытащил из кармана деньги и протянул извозчику.

Мне-то что — деньги казенные.

На лице извозчика отразилась эпическая битва в глубинах его души — там страх боролся с жадностью. Исход единоборства был предсказуем. Жадность победила.