– Он не заставлял меня. Я обязан ему всем и готов на любую жертву.

Ли отпрянула от него, будто получила пощечину.

– Конечно. – Ее тонкий голос дрожал то ли от обиды, то ли от негодования. – Великий Катракис спас своих крестников от нищеты и превратил их в королей… И благочестивый Спорадес готов на все ради него, даже жениться на его несносной внучке. Ты не можешь использовать меня, чтобы выразить свою благодарность Джианису.

– Ты не понимаешь, как сильно он хочет…

– А что ты понимаешь? Что ты знаешь о чувствах, о страхе? Даже после смерти Калисты… Ты хоть иногда скучаешь по ней? Ведь отношения с ней для тебя были тоже только лишь обязанностью.

Ставрос побледнел, глубокие морщины залегли в уголках его рта.

– Я заботился о ней с пеленок. Я…

– Ты заботился о ней, защищал ее, покупал одежду и украшения, но любил ли ты ее? Для тебя Джианис лишь человек, перед которым ты в неоплатном долгу. Неужели я тоже лишь наказание для тебя за твой провал? Господи, твое сердце будто из камня!

Его лицо исказилось гневом, но Ли не испугалась. Она хотела причинить ему боль за то, что он принуждал ее. Смерть отца и Калисты стала для нее настоящей трагедией. У Ли не хватало смелости снова привязаться к дедушке. Ей не пережить еще одной потери.

– Каждый твой поступок продиктован эгоизмом, и ты смеешь меня в чем-то упрекать? – запротестовал Ставрос.

– Да, смею. Не притворяйся, будто Джианис дорог тебе.

– Он заменил мне родителей, которым и дела не было ни до меня, ни до сестры. Он – мой самый верный друг. Если бы не его доброта, я бы провел всю свою жизнь в нищете и грязи. Поэтому да, я готов на все, если это заставит его улыбнуться.

Это признание поразило Ли. Боль в его словах опровергла все ее обвинения. Ее потрясла его непоколебимая решительность в исполнении своего долга.

Ставрос пробежался рукой по волосам и тяжело вздохнул. Его лицо вдруг показалось Ли уставшим, почти изможденным.

– Мне все равно, если ты думаешь, что он сломал твою жизнь. Единственное его желание – твое благополучие. Поэтому сегодня ты будешь вести себя как наследница империи «Катракис» и как его внучка. Мы проведем с ним несколько дней, и ты скажешь ему, как благодарна за все, что он сделал для тебя. Можешь расценивать это как приказ.

Ли стояла на балконе, с которого открывался восхитительный вид на огромный пышный сад, окружающий дом ее дедушки. На лужайке раскинулся шатер, где стояли столы, которые ломились от изысканных блюд и деликатесов. Мягкая музыка лилась из колонок, расположенных вокруг разноцветных фонтанов.

Смех и приветствия на греческом доносились снизу от толпы двух сотен гостей. Ли провела среди них не больше получаса, но они все наперебой восхищались Джианисом и одобрительно отзывались о преуспевающих крестниках.

Казалось, ее дедушка нашел идеальных мужчин, готовых продолжать его дело. Но ей не было места в этом мире, хотя здесь находились люди, которые знали ее мать.

Когда Ли вышла из лимузина под руку со Ставросом, среди гостей воцарилось молчание, иногда прерываемое еле слышными перешептываниями. Но ее это не волновало. Глаза Ли отчаянно искали Джианиса. Но сиделка сообщила им, что он сейчас отдыхает.

Спустя час она ждала появления дедушки, вспоминая прошлое, полное горя и боли. В пятнадцать лет, убитая горем от неожиданной смерти отца, Ли появилась в этом доме впервые и старалась избегать всех. Но Джианис не сдался, а окружил ее лаской и заботой, нашел для нее друга. Калисту. И сестра его крестника действительно помогла ей прижиться здесь.

Если бы Ли не любила дедушку, то не чувствовала бы такой пустоты все это время. Но после смерти отца, а потом и подруги ей стало страшно привязываться к нему.

Ставрос прав. Ли – эгоистка и трусиха, которую заботит лишь собственная персона.

Какие-то звуки прервали поток ее мыслей. Джианис стоял под аркой, опираясь на плечо крестника. Взгляд его карих глаз был прикован к ней.

– Подойди поближе. – Его тихий хриплый голос разнесся эхом по комнате.

Ли зашла в гостиную и сделала несколько шагов навстречу деду.

– Ты стала так похожа на мою прекрасную Иоанту. Добро пожаловать домой, Ли.

И вот так просто все стены, кропотливо выстроенные вокруг ее сердца, рухнули. Слезы ручьем полились из ее глаз, Ли с горячностью заключила деда в объятия. Все, чего ей так хотелось сейчас, – искупаться в его безграничной любви. Но Джианис был так слаб и изможден, что не выдержал и чуть не упал, если бы Ставрос не успел удержать его.

– Прости, – испуганно прошептала она.

– Не плачь, хорошая моя. – Дедушка нежно сжал ее запястья. От его знакомого до боли запаха иссушенного солнцем дерева по ее телу пробежала дрожь.

Когда потрясение от встречи утихло, то оказалось, что Джианис уже расположился на стуле, а она сидела рядом на коленях. Ли переполняли стыд и грусть, а ее голова покоилась на его коленях. Рука, испещренная морщинами, гладила ее шелковистые волосы.

– Я такая трусиха. Я думала только о себе, – выдохнула Ли, пытаясь стереть слезы.

Джианис покачал головой и улыбнулся:

– Главное, что сейчас ты здесь.

Если бы не Ставрос, то этого бы не произошло. Но страхи прошлого все еще живы, несмотря на радость встречи, поэтому Ли не могла испытывать благодарность.

Тихие рыдания Ли преследовали Ставроса, пока он ходил из комнаты в комнату, пытаясь отыскать ее. Сиделка сообщила ему, что Джианис отправился в свою спальню больше часа назад, а значит, его внучка могла быть где угодно.

Гнетущее чувство провала снова проснулось в нем, как в день смерти Калисты. Неужели ему не стоило настаивать на приезде сюда? Почему Ли плакала так, словно ее сердце разрывалось на части? Трогательная встреча Ли и Джианиса поразила его до глубины души.

Наконец Ставрос нашел ее в темной музыкальной комнате. Когда-то здесь любила играть Иоанта. На него нахлынули странные эмоции при виде ее, сидящей понуро на софе. Она подогнула ноги под себя, свернув небрежно набок пышную юбку платья.

– Я не готова сейчас говорить о том, почему я пью вино или почему сижу в таком растрепанном виде. – Она бросила на Ставроса виноватый взгляд. Бутылка красного вина стояла рядом на столике, а в ее руке был полупустой бокал. – Я наконец-то ощущаю себя живой, что уже не так уж и плохо.

Ее укладка растрепалась, и теперь волосы хаотично обрамляли ее лицо. Прекрасные карие глаза немного покраснели, а уголки ее вечно насмешливых губ опустились вниз. Макияж был полностью стерт с лица, и сейчас Ли выглядела, как никогда, невинной, одинокой и напуганной.

– Ты прячешься от меня?

– Поможет ли мне чистосердечное признание в этом? – Ее тяжелый вздох зазвенел в тишине.