Преследуемые, изгоняемые, призываемые снова, члены «угнетенного племени» артистически пользовались церковным запретом, в силу которого христиане избегали давать деньги взаймы из процентов. Развиваясь в столь «питательной» среде, евреи монополизировали и до виртуозности довели профессию ростовщика, а для увенчания торжества, по указанию Талмуда, имели еще дерзость плакаться, будто их вынуждали приносить себя в жертву общей потребности кредита.

Такой цинизм издевательства, наряду со всем, приведенным выше, не мог, конечно, не вызывать реакции по принципу similia similibus. С другой стороны, если где знали евреев, то, уж, разумеется, в Испании, успевшей испытать финикийское и карфагенское, а затем, пожалуй, и наитягчайшее – иудейское иго. Вместе с сим, невзирая на денежные и другие выгоды, которые доставлялись римскому престолу международным, как и он сам, еврейством, папы не могли и тогда уже, не сознавать опасностей, которыми грозит веками скованное, тайное сообщество наследственных заговорщиков, сурово подчиненное деспотизму раввинов и беспрекословно повинующееся своей центральной власти, тем более грозной, что она гоям неведома.

Ожидовив и приведя к гибели орден тамплиеров, а засим вызвав учреждение инквизиции для искоренения той злостной повадки, что сыны Иуды, особенно в глубине Средних веков, т. е. среди наивысшего расцвета гегемонии римского престола, принимали христианство как для облегчения иерихонского соглядатайства, так и для того, чтобы уже на свободе оставаться евреями, нарочитые подвижники во Израиле проникали по приказу кагала в самый католический клир и становились прелатами, епископами, даже кардиналами.

Но раз условия благоприятствовали, иудаизм не мог ограничиться этим. По самой сущности своего «гения», он должен был эксплуатировать их и для «художественной» забавы над гоями… Совершенствуя свои «потешные» люфт-гешефты,[30]блистательно практиковавшиеся еще на Востоке, в Египте и в древнем Риме, сыны Иуды торговали в средние века, как и в эпоху «великой революции», равно как промышляют они в наши дни, знаниями сокровенными – каббалою, магией, астрологией, чернокнижием всякого рода и под всякими кличками. Одним этим они, веками, извлекают такие выгоды из афоризма «Мир хочет быть обманутым, – так пусть же обманывается!..», о которых сам ядовитый его автор, папа Павел IV, и помышлять не смел. Впрочем, семитизм во все времена, отличался искусством построения таких «военных машин», которые наиболее соответствуют обстоятельствам, а будучи сооружаемы для разгрома и уничтожения, посевают вокруг бесстыдство, раболепие и тьму.

XVIII. С такими талантами способна конкурировать только «энциклопедичность» иудейских дарований.

Наряду с волхвованием и халдейством, как в древности, так еще больше в средние века, сыны «избранного народа» являлись главными фабрикантами евнухов для царей вавилонских, ассирийских, парфянских и персидских, для арабских и мавританских калифов, равно как для турецких султанов и, вероятно, для капеллы пап… Отсюда возникала необходимость иметь рабов, и вот евреи облюбовали работорговлю в такой мере, что почти монополизировали ее (даже «в доброе старое время» у нас, в Крыму).

Сколько русских душ, несчастных полоняников, загублено «благочестивыми» евреями, Ты, Господи, веси?!..

В гармонии с изложенным, евреи преимущественно являлись и поставщиками любовных напитков уже веселым дамам древнего Рима. В Средние века, особенно во Франции, большинство врачей и астрологов были также евреи. Эти познания давно распространялись в их среде, а затем экспортировались еще в дни плена вавилонского. Знакомство же с судебной астрологией, чем те же евреи весьма гордились, с одной стороны, и добываемые темными путями богатства, с другой, являлись нередко особыми причинами бедствий иудаизма, о которых сохранила память история.

Народы вымещали свое негодование над обладателями тайн для сатанинского непотребства, равно как над организованными в неуловимые шайки эксплуататорами мракобесия и неудобосказуемой чертовщины.

«Учение каббалы, – свидетельствует столь признанный авторитет, как Элифас Леви, – является догмой и философией высшей магии. Сокрытое впоследствии под этим наименованием, оно тем не менее, указано издревле как в священных иероглифах храмов, так в мало известном еще и теперь загадочном ритуале масонства древнего и современного. Все, что есть научного и воистину грандиозного в мечтах и верованиях иллюминатов Якоба Бема, Сведенборга и Сен-Мартина, заимствовано у каббалы. Ей именно обязаны своими тайнами и символами масонские ассоциации. Она одна владеет ключами настоящего, прошедшего и будущего». Ссылаясь на означенных учителей, Э. Лени, к сожалению, не поясняет, что, как они, так и «нимфа эгерия» коварного автора Атлантиды Бэкона Веруламского, этого Игнатия Лойолы масонства, Элиас Ашмол наравне с Мартинсцом Пасквалисом, основателем мартинизма и Вейсгауптом, главой иллюминатов, а также с Калиостро и Сен-Жерменом, оказывались сынами «избранного народа»… Жаль равным образом что, превознося каббалу, Элифас Леви умалчивает об одном: кровь человеческая есть основание всяческих проделок магии…

Гностицизм, арианство, манихеизм, в свою очередь, близко сродны с каббалой неловко обнародованной. Мать знаний сокровенных – каббала и учение гностиков, особенно в лице Симона Волхва, как еретичество, до отвращения усилившее разврат нравов, родились от халдеев-сабеистов. Раввины же Талмуда поучают нас, что члены синедриона были приверженцами магии, что, происходя из Ура, страны сабеян, сам патриарх Авраам занимался некромантией и научил этому искусству своих жен и сыновей, и что, в заключение, по примеру Авраама, Давид также был последователем магии и астрологии. Наряду с этим, в восторг приходят раввины от факта, что единственной заслугой евреев перед египтянами была разгадка Иосифом фараонова сна. Не менее радует «старейшин многострадальной синагоги» и свидетельство о том, что Даниил стоял в десять раз выше всех чародеев и волхвов в царстве Вавилонском (Дан., II, 48). А Валтасару его жена аттестовала Даниила именно как главу тайноведцев, обаятелей, халдеев и гадателей (хозадим, меккасфим, газрим, хартумим, гакканим и айшафим). Нельзя не отметить, в связи с этим, что как Иосифу, так и Даниилу воздается Талмудом хвала не за государственные подвиги перед странами, их облагодетельствовавшими, а исключительно за толкование снов и шарад либо за предсказания (сравни Бытие, XL, 4, 23 и XLL15-45; Дан., IV, 1-30 и V, 5-29), равно как за то, что всякий раз после этого возникало в стране чрезвычайное бедствие: страшный голод при фараоне, превращение царя Навуходоносора в травоядное животное или, наконец, смерть самого Валтасара, едва только была разгадана надпись «мене, мене, текель, упарсин» (Бытие, XL, 54 и XLVII, 14–21; Дан. IV, 5 и 29–30). Взгляд талмид-хохимов представляется тем более знаменательным, что гадания и прорицательства воспрещены Пятикнижием (Исх. XXII, 18; Втор. XVIII, 10 и др.). Валтасар же, царь Халдейский, был убит в ту именно ночь, когда по его повелению Даниила облекли в багряницу, возложили на шею золотую цепь и провозгласили третьим властелином в царстве (Дан. V, 29 и 30). При таких данных уразуметь раввинов в полной мере возможно, с их точки зрения, не иначе, как сообразив с тем, что Даниил не утратил своего положения и при победителе Валтасара – Кире, а также, что в глазах евреев Кир стал помазанником Божиим (Исайи, XLV, 1).