- Резинку! - промычала я сквозь зубы, не пуская его в рот.

- Да я чист, детка! - возразил он, пытаясь потереться головкой о мои щёки.

Я уворачивалась:

- Справка?

Он тоже зарычал. Ох, люблю злых мальчиков...

Второй член облачился в латекс, и я послушно принялась сосать.

- Бл**ь! Ох***но! Но без г**дона было бы лучше!

- Значит, ходи со справкой! - пробубнила я, придержав его раскачивающиеся бёдра.

Кончив, парни содрали с меня платье, отшвырнули порванные трусики и аккуратно снятый мной бюстгальтер (это всё-таки моё любимое "Victoria's Secret") - всё, кроме туфель на шпильках - и переместили оргию на кровать.

- Ну что, крошка, - прохрипел Герман, - ты готова ко взрослым развлечениям?

- Давно, малыш! - хищно улыбнулась я, вытирая с губ силиконовую смазку от презерватива.

- Чё?! Какой ещё, бл**дь, малыш? Я, с*ка, такого малыша сейчас тебе покажу...

Да ты ж мой сладенький, ну покажи, покажи...

Парень без имени надел новый презерватив, лёг на кровать и подозвал меня жестом. Я послушно уселась сверху на его крупный член, с удовольствием ощущая, как он заполняет меня до самой глубокой глубины, и легла, в предвкушении подставляя попку Герману. Нижний парень чуть приподнял меня за плечи, потянулся и прихватил губами сосок на правой груди. Я сладко застонала от наслаждения и потребовала:

- Сильнее!

К губам присоединились зубы - сначала осторожно, но услышав моё одобрительное мычание, всё активнее и настойчивее. В это время влажный палец Германа лёг на мой анус и осторожно погладил его. Вот смешной! Да мою попку можно брать вообще без смазки, она давно ко всему привычная...

- Давай, малыш, - хрипло подбодрила я его, - сделай это, говорю же, я готова!

- С*ка! - одобрительно обозвал он меня и втиснул своё артиллерийское орудие в мой задний проход.

Я ахнула. Всё-таки ребята оба довольно крупные... Но они не торопились - видимо, не слишком часто баловались подобными играми и потому осторожничали. Двигались потихоньку, медленно наращивая темп, а я плавилась от удовольствия, растекаясь по их большим горячим членам и чувствуя приближение разрядки.

Мы все громко застонали в унисон, когда я запульсировала, жёстко сжимая достоинства парней своими дырочками.

Пока мы валялись, пытаясь отдышаться, а парни по-хозяйски поглаживали и похлопывали моё обнажённое тело, к нам в дверь кто-то принялся настойчиво стучать, громко прикрикивая мужским голосом:

- Эй, уважаемые, можно потише?

Герман легко соскочил с кровати и, ничем не прирывая своё совершенное тело, двинулся в коридор:

- Ты что, долбо*б, не видишь табличку "Не беспокоить"?

- Я тебе, г*вно сраное, сейчас покажу, как людей не беспокоить! - не унимался бузотёр.

Герман хохотнул и распахнул дверь, демонстрируя незваному гостю свои достоинства во всей красе.

- Тьфу ты, холера ясная! - выругался тот, и сразу послышались удаляющиеся шаги: - Хоть шлюхе своей рот прикрой, м*дак! У меня ребёнок спит!

- Сам ты шлюха! - крикнул ему вслед Герман.

- Я полицию вызову! - совсем уж тихо откликнулся мужик, и парень прикрыл дверь.

Я покачала головой: полиция нам не нужна. И мы все молча решили быть потише.

В следующих заходах парни активно и с удовльствием затыкали мне рот своими членами, так что орать у меня не получалось - только тихо поскуливать, и то в перерывах между заходами в горло.

Под конец я чувствовала себя совершенно измотанной: сказалось и обилие спиртного, выпитого в "Потёмкине", и отсутствие химических стимуляторов... А парни вообще уснули, как сурки, после пятого оргазма, и я не стала их будить. К чёрту джентельменские проводы, мне нужно торопиться домой... Но по дороге через холл подстерегал новый сюрприз.

- Здравствуй, Кира, - голос прозвучал негромко, но я вздрогнула, потому что он показался буквально громом среди ясного неба.

Я дёрнула лохматой головой и хмуро уставилась на гладко причёсанную женщину средних лет за стойкой ресепшена. Хрипло ответила:

- Привет, мам.

Холодная змейка заструилась в моей груди.

- Вот уж не думала, что ты так кончишь... Папа мало денег даёт?

Как мило! Она подозревает меня в проституции. Но даже мысли нет, что в этом есть её вина. А кто меня воспитывал, мамочка? Не ты ли... Ах да, тебе было не до меня, так что виноват кто угодно, только не ты...

- Мне кажется, это не твоё дело, как я кончаю! - грубо ответила я, но с места не сдвинулась, будто туфли прилипли к полу.

- Ты права, не моё, - её голос тоже звучал язвительно, и в нём легко читалась обида на весь мир. - Как и всё, что тебя касается. Ты ведь предпочла мне сытую жизнь у папы под крылом.

- Он со мной хотя бы разговаривает, - презрительно бросила я. - А у тебя всегда были дела поважнее меня.

Я выскочила за стеклянную дверь, старательно удерживая слёзы, но они текли грязными горячими дорожками по щекам. С*ка! Она ещё смеет упрекать меня в чём-то! Художница, бл*дь! Творческая, мать её, натура, за стойкой респешена в трёхзвёздочном клоповнике!

Сколько я себя помню, единственное, что её волновало - это изобразительное искусство. С самого моего рождения моя мать не пропускала ни одной выставки в Краснодаре - постоянно моталась, оставляя меня с няней и искусственной смесью, а когда бывала дома, то вечно запиралась в своей мастерской и ваяла там что-то невразумительное. Эти гр*баные пятна и кляксы покупали только жёны папиных друзей, исключительно из дружеского пиетета, но мама воображала себя великой художницей. Не знаю, почему отец так долго терпел её в доме и что стало последней каплей, но в конце концов и он не выдержал этой свистопляски - и вот результат. Непризнанный гений работает администратором в гостевом доме. Что ж, туда ей и дорога.

Мама всегда была красивой: следила за фигурой, ухаживала за лицом, но даже очень привлекательная женщина рядом не доставляет удовольствия, если она такая холодная, как Маргарита Романовна. А весь пыл души она, похоже, растратила на свои замки из песка и тумана.

Руслан

Проснувшись субботним утром после пятничного фиаско, я испытал отчётливое желание исправить вчерашнее недоразумение и как следует набраться. Какого х*ра эта шмокодявка меня продинамила?! Да я честь ей оказал, уделив такое количество внимания, а она... зараза, так и не выходит из головы!

Однако дела опять продержали в жёстком ритме до вечера, и уже около восьми я оказался в "Мандарине". Наспех поужинал в здешней хинкальной и выбрался на центральную площадь комплекса - оглядеться. Почти сразу меня приметил тот самый Нептун, которого мы со Стасей встретили прошлой ночью. Он с хитрым ленинским прищуром оглядел моё хмурое лицо и помятую потную одежду и зычным голосом нараспев сказал: