и любовь в том числе начались с плотских ощущений, был уверен в своей правоте. Ему было сложно понять, что для смертных, которые с ощущениями плоти живут с самого рождения, всё немного по-другому.

– И я нашёл среди знакомых твоего брата прекрасного мужчину. У него уже есть ребёнок, так что он точно знает, как вести себя с женщиной.

– Постой, ты куда меня тащишь? – заволновалась Дония.

– Серьёзный мальчик. По происхождению как твоя Бабушка.

– Ты на что меня толкаешь?! – возмутилась женщина.

– Просто пообщайтесь.

Исхедиар приподнял Донию и куда-то ссадил её.

– Не показывай зубы.

Женщина почувствовала лёгкий поцелуй в волосы, в следующий миг переходная муть исчезла и она с ужасом уставилась на лежащего под ней светловолосого мужчину, который с открытым от изумления ртом смотрел на неё.

– Сепуш, друг мой, я с вином! – дверь распахнулась, и глазам радостного Милаша предстал, собственно, сам друг, лежащий на постели, и сестра, сидящая на бёдрах друга.

Парочка уставилась на него с таким ужасом, что мужчина сразу уже уверился, что поймал их на горячем.

– Так, – бутылка тяжело опустилась на стол.

Милаш в мгновение ока позабыл о своей мечте выдать сестру замуж и нехорошо уставился на Сепуша.

– С моей сестрой…

Сепуш взглянул на Донию с ещё большим ужасом. Та встрепенулась и поспешила соскочить с него и с постели. Сам туманник отполз от неё к изголовью и виновато уставился на мрачного друга.

– Я не знаю, откуда она здесь появилась. Спать собирался, а тут из воздуха появились две руки и она между ними…

– Это всё Дед! – обличающе заявила Дония. – Он решил избавиться от меня, чтобы добраться до Ассехар!

Уголки губ Милаша дрогнули, но он мужественно сдержал маску мрачного негодования. Всё же нечасто ему доводилось видеть своего уверенного друга таким нервным и виноватым.

– Ну-ну, – снисходительно протянул он, приближаясь. – Сепуш, ты решил отплатить мне долг жизни чёрной неблагодарностью?

– Милаш, да я полчаса назад узнал, что ты в городе, а про твою сестру вообще только что узнал, – горячась, туманник вскочил на ноги.

Он, конечно, не впервые оказывался в компрометирующей ситуации, но ещё никогда это не происходило столь неожиданно. Да ещё и так несправедливо! Он даже прикоснуться не успел.

– Идиотизм передаётся по наследству! – злая Дония хлопнула себя по лбу.

Она раскусила брата на раз и поняла, что тот просто развлекается замешательством друга. Там Ассехар в опасности, а он вино жрать пришёл!

– А я всё думал, от кого это Донии письма приходят из земель тумана, – Милаш подошёл почти вплотную.

– Да не при чём я, – Сепуш нервно взлохматил волосы.

Мужчины были так заняты друг другом – первая встреча за несколько лет, – что не обратили внимания, как Дония решительно потянула руку к ценной бутылке. Но взять её не успела. Из воздуха высунулись две руки с золотыми ногтями, крест-накрест обхватили женщину и утянули её в пустоту. Дония только успела вскрикнуть и дрыгнуть в воздухе ногами.

Одновременно обернувшись, мужчины уставились на стену.

– Вот именно так это и произошло! – с облегчением заявил Сепуш.

Милаш сочно выругался.

– Этот не из ваших? – осторожно уточнил друг.

Будучи свидетелем воскрешения Милаша, Сепуш если и не знал о его наследственности, то о многом догадывался.

– И куда он её? Надо спасать, – избежав славы негодяя, обесчестившего сестру друга, Сепуш почувствовал прилив благородства.

– Мы туда не пройдём, – Милаш тоскливо поморщился и полез в карман за артефактом призыва.

Деда сейчас звать бесполезно. Ослеплённый долгожданной встречей, он вряд ли отреагирует. Придётся звать дядю Лайшера.

Дождавшись, когда измотанный секретарь доложит о её приходе и разрешит пройти, Дейна миновала приёмную и зашла в кабинет императора. Его величество встретил её усталым взглядом. В комнате ощутимо пахло крепким табаком, травяным отваром и, кажется, дикой. Император бодрился чем мог.

– Что-то с наагалеем?

Время было уже очень позднее. Дейна оставила заснувшего Ссадаши на попечение господина Вааша и вышла, отговорившись, будто ей нужно повидать тётю. Шем пополз вместе с ней, но ни слова не сказал, когда они завернули в сторону главного дворцового корпуса.

– Не совсем, – Дейна опустила голову, в неверном сиянии светляков по её лбу расползлись полосы. Чуть позже император понял, что это не игра света. По лицу хранительницы шли то ли царапины, то ли дорожки грязи. – Мне неловко отрывать вас от дел… Моя просьба… вопрос покажется вам пустяком. Не злитесь на меня.

Девушка выглядела подавленной. Вечером, когда посольство нагов вернулось, она была куда бодрее, и Раашира насторожила перемена.

– Я не буду злиться. Но я очень занят, поэтому не тяни.

– Проклятые Короны, – Дейна говорила тихо, но по лицу скользнула тень неприязни, – императрица Хваена оставила одну своим потомкам и одну императорской семье. Скажите, ваше величество, у вас не осталось каких-то записей о них?

– А что тебя интересует?

– Корону ведь как-то можно снять? – в глаза появилась отчаянная надежда.

Раашир отрицательно мотнул головой.

– Корону можно снять, – ответил он, – но её величество Хваена оставила это знание только своим кровным потомкам.

Дейна до крови закусила губу и склонила голову.

– Простите, что побеспокоила.

– Может, тебе нужна какая-то другая помощь? – предложил Раашир.

– Нет, всё хорошо.

Выйдя из кабинета, Дейна ещё пару минут стояла в коридоре в молчании. Шем обеспокоенно смотрел на неё, но не трогал.

– Пойдём, – наконец очнулась девушка.

Спускаясь по лестнице, они ненадолго остановились, услышав знакомый голос принца Дерра.

– И эти две дуры в слёзы, – раздражённо фыркнул мальчишка. – Мол, мы обесчещены! Пару раз-то при мне переоделись.

– Отвернулся бы для приличия, – Дейна узнала принца Шеидана. – Женская честь требует бережного отношения…

– Я этой чести не касался!

– Но это же не всё? Давай рассказывай, чего ты такого сморозил, что они в слезах убежали с криками, что никогда больше не будут твоими фрейлинами?

– Я говорю, курицы они! – Дерр был возмущён. – Они так страдали по чести, что я сказал не ныть. Женюсь на обеих, как совершеннолетним стану. А что? Нагам можно, а мне, принцу Давриданской империи, нет?

– Дерр, но ты заметь, наги как-то не торопятся обзаводиться парой-тройкой жён.

– Мямли потому что,