помятый, но держался хорошо, смотрел бодро и удовлетворённо, под завистливым взглядом сестры почёсывал наливающийся на шее засос. Шаш взял на себя руководство посольской охраной заместо раненого наагалея и успел ознакомиться со всеми ночными событиями, которые произошли на территории дворца.

– Он не стал бы так рисковать расположением главы, под властью которого находится больше давриданской земли, чем под властью любого другого владыки в империи.

– Да Ссадаши и сам вляпаться мог, он способный, – хохотнул Вааш. – Его вражины могли просто воспользоваться удачно подвернувшейся оказией.

– Оказия слишком уж хорошо спланирована, – не согласился Дел.

– Пошёл слух, что на дворец напали харшнейские наёмники, – Шаш обернулся к вышедшей на крыльцо Лаодонии и улыбнулся ей, соблазнительно облизнув клыки. Жена порозовела и радостно улыбнулась в ответ. – Действовали в связке с вольными, чтобы отвести глаза и чтобы никто не понял, кто именно наследил. Убили паттера Иоргона…

– Ого! – удивился Вааш.

– …и хотели убить ещё кого-то из знатных гостей, чтобы смерть паттера выглядела так, словно это было покушение не на него лично, а на глав Давридании. Этакий мятежный акт, выражение недовольства. Но харшнейцы не успели уйти. Их прижали.

– Нападение на Ссадаши было фарсом, – Дел хищно раздул ноздри. – Паттер изначально был целью.

– Дедушка, по секрету, – Шаш склонился к его уху и прошептал, – нападение на паттера было планом дяди. Точнее, кое-кого ещё, – наагасах многозначительно изломил брови, – и дяди. И Шширар уверяет, что на самого себя дядя нападать не планировал. С паттером вообще… хотели устроить встречу позже, но странно было бы упустить такую прекрасную возможность.

– Почему он ничего не рассказал?! – возмутился Делилонис. – Дейш же ему велел согласовывать действия со мной.

– Если папа дал какое-то задание лично ему, то он мог спокойно оставить тебя в неведении, – пожал плечами Шаш.

Советник наагашейда очень тихо прошипел всё, что он думает о повелителе и спевшемся с ним Ссадаши.

– Это что за господа? – Дел цепко посмотрел на стоящих рядом с драконами Милаша и Варона.

Мужчины о чём-то говорили, досадливо хмуря брови. Неподалёку от них Шерр возился с рычащей на него Госпожой, выдирая у неё из-под хвоста гроздья репьёв.

– Это Дейнины родичи, – пробасил Вааш, довольно жмурясь. – Вот эти дяди, а этот её брат-близнец. В доме ещё тётка есть и… невеста кого-то из них.

– Которые умерли? – прищурился Дел.

– Ага. У них тут какая-то семейная драма произошла, так что они малость заняты, – Вааш не стал упоминать про загадочного «деда». Тем более тот с самого рассвета и носа не казал. Наг подозревал, что ошивается он где-то в доме и жадно следит за маленькой тарведийкой, над которой драконом вьётся тётка Дейны. – Ссадашины черви их больше знают. Эй, Шширар, Арреш, подползите сюда, – подождав, пока охранники покорно приблизятся, Вааш спросил: – Родичи Дейны когда явились?

– Да почти сразу, как Дейна из-под оранжереи на огромном драконе вылезла, а потом им же часовню помяла, стаскивая оттуда наагалея, – охотно отозвался Арреш.

– Хваенино наследство, – поморщился Дел и в ответ на вопросительный взгляд Шаша добавил: – Семь веков назад император попытался избавиться от твоего отца, и тот отомстил, забрав у него сына, принца Бриона.

– Брион? – наагасах нахмурился. – Ты про зятя наагаришеи Аврин?

– Да, он до сих пор обитает в Кваразе, куда его Дейш упёк. Император тогда от потрясения слёг и в скором времени умер. Наследником остался незаконнорожденный сын Реанг, а регентом при нём – законная жена императора, императрица Хваена. После потери родного сына она очень боялась потерять и Реанга и в параноидальном страхе оставила после себя наследство, которое должно было защитить его, его потомков и потомков самой императрицы. Это наследство до сих пор нежданно-негаданно вылезает, – Дел скривился. – На моей памяти это третий дракон. Одного призвал сам Реанг в конце своего правления, когда на него покушались. Второго нашли при расчистке подземелий. Сколько их всего – никому неизвестно. Хваена не оставила после себя письменных наставлений. Она предпочитала передать всё изустно, и по итогу потомки утеряли большую часть знаний.

– Но Дейна, похоже, знала…

– Неа, – оборвал Шаша Вааш, – говорит, судьба подсобила. А откуда он так… ну дракон этот… и кто его повесил, ничего не знает. Она по теням ходила, пыталась выйти во дворец и вывалилась в подземную реку.

Дел нахмурился. Не очень он верил в такую удачу.

– Родичи прилетели, и дальше что? – поторопил наагариш Арреша.

– Господин им зачем-то сказал, что они с Дейной жених и невеста, – охранник укоризненно покачал головой и на всякий случай понизил голос. – Потом ему не понравился покровитель семьи…

– Какой покровитель?

– Дед, – коротко пояснил молчавший до этого Шширар.

– Похоже, господин решил, что он представляет угрозу для Дейны. Ну мы её и умыкнули… – Арреш осёкся и нерешительно добавил: – А перед этим наагалей этого… деда копьём к башне прибил. И тот, кажется, не сдох.

– Милаш сказал, что он маг, изучающий магию древних, – Вааш задумчиво почесал подбородок.

Взгляды скрестились на Шшираре, и наг тихо произнёс:

– Дух. Тёмный.

Арреш ошеломлённо выпучил глаза, а Шаш и Вааш выругались.

– Дядя! – наагасах досадливо закусил губу. – Нашёл время для шуток.

– Надеюсь, у этого «деда» хорошо с чувством юмора, – Ваашу хотелось оттаскать языкастого друга за хвост.

Дел глубокомысленно молчал. Один раз он косо, будто хотел в чём-то убедиться, посмотрел на напряжённого Шширара. Поймал его взгляд, и пару секунд наги смотрели друг на друга.

– Ты сказал, у него драма, – успокоил Дел Вааша. – Думаю, ему сейчас не до шуток.

Шширар облегчённо опустил плечи.

Больше всего наг сейчас, когда господин действительно созрел для женитьбы, боялся, что окружающие своим рвением спугнут уже Дейну. Пять подставных невест господина сбежали именно из-за этого.

Из-за наполовину застрявшего в окне стола в комнате было сумрачно. На столешнице ещё повисла содранная гардина, и свет пробивался в спальню только через верхнюю часть проёма, причудливо изламываясь по форме затейливой решётки. Идан подозревал, что решётки на окнах – это дань недоверию отца, но сейчас в кои-то веки чувствовал благодарность.

Темноволосая женщина гарпией металась по комнате, хрустя разбитым стеклом и отпинывая с пути