— Мои дорогие гости, — мужчина лет сорока, как тот Карлсон, в полном расцвете сил, с глазами деда Хасана, встречал нас в огромной прихожей, куда нас довезла лифтовая кабина, — извините что встречаю в столь стеснённых обстоятельствах. Жилище небольшое, даже верблюдицу пришлось размещать в отдельном номере, ибо в этом места и так мало.

—Хасан ибн Султан аль Нахайян, мир твоему дому, — первым стал здороваться отец Николай, — Господь наш всемогущий. Господь семи небес и того, что они собой покрыли. Господь семи земель и того, что они несут на себе. Господь шайтанов и того, кого они сбили с пути истинного. Господь ветров и того, что они развеяли. Прошу тебя. Господи о благе сего жилища, и благе тех, кто в нём живёт, и благе тех, кто в нём есть!

Баррекя Ллаху фи-кя, — Хасан коротко, по-русски, поклонился священнику, после чего крепко пожал его руку.

С дедом он просто обнялся, похлопав по спине, затем отстранился на шаг внимательно его осматривая…

— Постарел ты дружище, а ведь я говорил тебе одна жена — для здоровья маловато будет.

— Ты это Васелинке скажи, — дед тоже демонстративно сделав шаг назад, осмотрел своего друга.

Оба, тут же расхохотались, видимо вспомнив что-то из прежних времён, после чего развернувшись к нам с Софией, так же, с улыбками, окинули нас взглядом. Переглянулись. Хмыкнули в унисон, снова, звонко рассмеялись, похлопывая друг дружку по плечам.

— Юра. Дорогой. Рад видеть тебя и твою женщину в своём временном доме, Хасан распахнул руки для объятий, не оставив мне других вариантов, как подойти и позволить себя потискать.

— Здравствуй дедушка Хасан, — наконец освободившись, молвил я, поворачиваясь к Софии, — позволь познакомить тебя с моей Слугой — Софией Сергеевой. Она будет мне помогать в сегодняшнем мероприятии.

— Вот завернул, — Хасан улыбнулся, — мероприятии. Так бы и сказал Шайтана гонять.

Естественно сразу никто шайтана гонять не стал. Нас усадили на ковёр, заставленный мясными яствами: пловом, фруктами и прочими восточными сладостями.

Меня, если честно, немного удивил, такой формат, но может быть так и надо, я, к своему стыду, не силён в восточном традиционном этикете. Под застольными разговорами ни о чём, в котором живое участие принял отец Николай, мы основательно подкрепились.

Наконец Хасан хлопнул в ладоши, подзывая знакомого мне мужика в белоснежных одеждах, с саблей на широком поясе, что-то прошептал ему на ухо и обернувшись к нам пояснил: — “Девицу, чтобы иблис не выпил её разум, мы усыпили, к сожалению следующий приём снадобья через десять минут, поэтому мои гости, прошу извинить старика. Время.

Двери в столовую распахнулись, и в комнату внесли клетку со спящей внутри девушкой. К её венам на руках были присоединены два катетера, один с прозрачной жидкостью, второй явно с кровью, хотя не уверен, просто очень похоже на то, что я в больницах видел. Мне, собственно говоря, тоже пару раз из таких инфузионных устройств переливали.

— Уважаемый мулла Николай, может посмотрите, вы, говорят, сильно поднаторели в изгнании бесов. — обратился к священнику хозяин. — правда я собственными глазами видел существо в которое оборачивается дочка чеболя Ли Кон Хи. Страшное зрелище хочу вам сказать.

— Нет она не одержима, здесь что-то другое. Юра может ты сможешь определить? А я прослежу, что бы чужеродные эманации не пробились в наш мир.

Я только кивнул, так как уже рассматривал странную ауру, выходящую за пределы железной клетки.

Девушка застонала, зашевелившись, заставив сияющий сосуд сжаться вокруг её тела, оставив за клеткой только хвост.

—Я сейчас возьму её за руку. София будь пожалуйста на стороже. Мне может понадобиться вся мира которая у нас есть. Жаль, что мы не в лесу, ну да ладно.

Взяв Юн Хён за запястье, а это была именно она, девушка сильно изменилась, похудела, кожа да кости, стал мерно считать её пульс, посылая в неё, с каждым ударом сердца, часть свой миры, стараясь получить отклик.

Неожиданно Юн Хён открыла глаза. Внимательно посмотрев на меня, девушка тепло улыбнулась и вдруг застыла, неживой куклой.

Глаза Ли, стали деформироваться, вытягиваясь вверх, превращая зрачок в вертикальную черту. Белая, гладкая кожа лица, начала стремительно покрываться бородавками и мелкой, едва заметной, тёмно-зелёной чешуёй.

Ещё мгновенье, и передо мной уже не человек. Странное женоподобное существо с бульдожьей мордой тирекса, без ушей и двумя вертикальными щелями, вместо носа.

Острый, раздвоенный язык метнулся к моему лицу, оставив на щеке неприятное чувство липкости.

— Наконец! Старая кровь! — голос скрежетал, голосовые связки явно были не предназначены для выдуваемых, острой грудной клеткой, звуков.

Мир застыл в кратком равновесии принятия решения. Я отчётливо понял, что, если сейчас эта ящерица проявит агрессию, мне не чего будет ей противопоставить, ибо убийство не входит в план лечения. Зелёное запястье четырёхпалой руки до сих пор покоилось в моей ладони. Не придумав ни чего лучшего, в тот же миг, я начал закачивать в свою руку миру, заставив заполыхать моё солнышко, пробивая аурным щупом враждебную оболочку, стараясь нащупать человеческий сосуд.

Есть! Вижу! Две ауры переплетены толстыми жгутами странной энергии, стянув их друг к дружке, создав непередаваемый в своей мерзости, по ощущениям, узел.

Зелёная рука дёрнулась, заставив меня сжать пальцы не разрывая контакт. Хрен тебе.

—Ах! — невольно вскрикиваю, когда рука ящерицы вывернулась из моего захвата, в свою очередь обхватывая теперь уже моё запястье, глубоко впиваясь острыми когтями в податливую плоть. Моя кровь, тремя тоненькими, золотыми ручейками, побежала по руке, через секунду соприкоснувшись с зелёной кожей.

Вскрик Софии слился с белой вспышкой, больно, прямо как сварочная дуга, ударившей меня по глазам.

Проморгавшись, в удивлении, обнаруживаю себя у подножия высокого, как гора, холма, на вершине которого растёт высокое дерево. А вокруг, до самого горизонта, тянется степь, покрытая волнующимся на ветру ковылём.

— Да что б меня всю жизнь таксисты возили, — сделав шаг вперёд, спотыкаюсь и падаю вперёд. Тело самостоятельно, без вмешательства мозга, реагирует, я кувыркаюсь, подпрыгивая и разворачиваясь в прыжке.

Врагов, поставивших подножку не видно. Хотя…

Обнажённое тело девушки лежит ничком в высокой траве, видимо об её ноги я и споткнулся.

— Ли Юн Хён, просыпайся, легонько встряхиваю посаженную на пятую точку девушку. Осторожно вливаю миру насыщая её ауру. Вот веки затрепетали, она вновь мило улыбается, заставив меня вздрогнуть.

— Аньёон хосэё Юрий