мы увидим ее малую эффективность – вот тогда и обратимся за помощью к доктору Аристову.

– Так и скажите, что хотите выставить своих ученых на передний план, доктор Суарес, – ядовито произнес доктор Демпси.

– Нам хотя бы есть, кого выставлять, в отличие от вас, доктор, – тут же ответила ему Амелия Суарес, и с ней согласилась доктор Фонсмарк:

– Именно, доктор Демпси, от Вашингтона, кроме пустословия, нет ничего.

– Прошу вас, не время для ссор! – воззвал к ним Бенаюн. – Нам следует прийти к единому решению, а не выяснять, чьи ученые лучше. В любом случае, все они будут работать над вакциной, вместе.

– А кто-то потом присвоит себе все заслуги, – проговорил доктор Демпси так, чтобы быть услышанным всеми.

Бенаюн вздохнул и вновь принялся искать примиряющие слова.

Некоторое время все они еще переговорили, немного поспорили и пообвиняли друг друга, но в итоге пришли к согласию – проект «Acquisition» получит официальный статус вакцины-кандидата с разрешением применения в экстренных случаях на добровольной основе. Это был оптимальный вариант, тем более что никто из участников конференции так и не смог предложить реальной альтернативы проекту Аристова. Её просто не было. На заседании должен был присутствовать представитель Великоруссии, однако там творилось черт знает что, и связаться с ним так и не удалось.

На самом деле нужно было признать один непреложный факт они плывут по течению и надеются, что впереди нет водопада. Признаться в этом они не могли. Никто из них. Возможно, идеи Аристова не так и страшны, какими кажутся. В конце концов множество величайших идей воспринимались вначале с ужасом. Сколько этих страшилок про чипы и контроль разума они слышат с экранов телевизора, а сколько писем возмущенных граждан получают… и всё это оказывается не более чем выдумкой. Бенаюн погасил экран. Первый шаг был сделан.

* * *

Пленников выставили строем на коленях. Сзади и вокруг – множество солдат, чуть дальше – бронемашины, водят по сторонам башнями. Положение не лучшее. Наташа попыталась оглядеться, но не смогла. Зрение еще толком не восстановилось, глаза щипало от копоти. Хорошо она видела только фигуру генерала Тайберта.

– Итак – произнес генерал – я жду ответа, господа.

– Вы его уже знаете – отрезала Алин.

Тайберт повернул голову в сторону девушки в его взгляде читалось нескрываемое злорадство.

– Алин Авонамйелус – причмокивая произнес генерал – прошло столько времени с тех пор, как мы с вами беседовали в прошлый раз. Вижу, что последние месяцы не пошли вам на пользу, я даже с трудом вас узнал.

Он нервно рассмеялся.

– За то я вас прекрасно узнаю, генерал – сказала Алин – я вижу ваше лицо каждый раз, когда вспоминаю, что мне следовало бы вас убить, когда у меня была такая возможность.

Тайберт покачал головой.

– Ты так ничему и не научилась Алин – покровительственно сказал генерал – слишком много рефлексии. Ты солдат и должна понимать, что на войне потери неизбежны. Без потерь не бывает побед. А теперь посмотри вокруг. Исполни ты присягу и уничтожив преступников, ты носила бы такую же форму с честью. Имела бы почет и уважение, достойное твоему званию.

– Извини Тайберт – развела руками Алин – Расцветочка не моя. Не люблю носить форму, запачканную кровью детей.

Генерал рассмеялся.

– Полагаешь ты лучше? – спросил он – посмотри вокруг. Эти пожарища, они на твоей совести. Ты сегодня предпочла бой, а не сдачу в плен. Мы предпочли тогда уничтожить террористов. В чём же ты обвиняешь нас?

Алин гневно прищурилась.

– Всё что тогда произошло трусливый акт предательства – сказала девушка – и вы знаете это генерал. Деревню бомбили по небрежности и вседозволенности. Кровь тех афганских детей на вашей совести и на совести того конгрессмена. Кстати, я слышала, что его сын пытался сопротивляться полиции и был убит. Вот офицеру, что его застрелил, я бы с удовольствием пожала бы руку. Каждый получает, что заслуживает, генерал. И не думайте, что вы не будете наказаны за зверства, которые совершили сегодня.

Тайберт фыркнул.

– Наши взгляды никогда не совпадут, но заверяю тебя, что у нас будет не один день, чтобы обсудить это и не одна ночь – генерал зловеще улыбнулся – впрочем ты незначительная часть плана. Меня больше интересуют твои спутники. Весьма интересная пара.

Если бы у генерала была трость, то он ходил бы вдоль пленников, посаженных в ряд, и постукивал бы ей по своему сапогу. Но ни того, ни другого не было, и потому он обходился словами.

– Меня поражает ваша настойчивость, господа – продолжал Тайберт – однако при всех ваших стараниях ваше хилое сопротивление подавленно и выигрыш мой.

– Наслаждайтесь моментом генерал – осклабился Штильхарт – не думаю, что у вас будет ещё один похожий.

– Мните, что вас защитит ваша дипломатическая неприкосновенность? – спросил Тайберт – я, как руководитель штаба НАТО имею право уничтожать террористов без суда и следствия. Так что советую вам подчиниться, господин Штильхарт.

Флориан пожал плечами.

– Назовем это недипломатический инцидент – сказал он – нужно мериться с реальностью. Поэтому предлагаю цивилизованный обмен. Мы отдаем вам медальон, а вы нас отпускаете.

– По-моему, вы не в том положении, чтобы торговаться – заявил Тайберт – у вас только один вариант – отдать медальон без всяких условия.

Флориан окинул взглядом округу. Генерал в общем-то был прав.

– По-моему, это наихудшее предложение, что я слышала – заявила Эми Нильсен – предлагаю не соглашаться.

– Естественно – кивнул Флориан – он же не знает, что у нас нет медальона. Мы ведь только узнали, где его искать.

Лицо Тайберта выказало гримасу недоверия.

– Мне кажется, что вы врете – сказал генерал – медальон вы нашли и спрятали.

Штильхарт сделал удивленное лицо.

– Боже, как я могу врать такому важному человеку, как вы.

Тайберт махнул рукой. Один из солдат врезал Флориана прикладом автомата в область печени.

– Если собираетесь быть героем, то предупреждаю это весьма больно – сообщил Тайберт – где медальон? Мы будем продолжать пока вы не скажите. Не скажите вы, перейдем к вашим друзьям. Не скажут они проведем здесь обряд децимации.

– Не замечала за вами садистских наклонностей генерал – нервно засмеялась Авонамйелус – с годами вы тоже становитесь злее.

– Уверяю вас, что если вы не отдадите медальон мне, то увидите, что мои методы очень щадящие. Я понимаю, что вы можете перенести очень много физических неприятностей, однако у меня есть альтернативный способ убеждения.

Генерал махнул рукой. Двое солдат подвели