— Вы, слишком устали, мистер Громов! Вам, нужно осознание! А мне оно, пока не нужно, — вдумчиво произнёс Ник и накинул на себя светло-коричневую ветровку поверх футболки с абстрактным принтом на груди.

— Может и так! — коротко добавил Михаил Иванович и затушил в консервный банке окурок. — До вечера, Сергей! — сказал Громов и, встав со стула, направился за Миллсом, покинувшем дом с дорожной сумкой в руке.

Михаил Иванович и Ник сели в «Лексус». Двигатель кроссовера запустился, готовясь покинуть уютный проулок. Громов переключил рычаг автоматической коробки передач в положение «Reverse». «Лексус» задним ходом выехал из проулка и замер на дороге.

Громов включил стереосистему и, настроившись на новостную радиостанцию, плавно нажал на педаль газа.

Ведущий рассказывал о начале саммита «большой семёрки» в Риме, не забыв удостоить особым вниманием присутствие в Квиринальском дворце делегации от РФ в лице постпреда при ООН. Ожидались тяжёлые переговоры по геополитическим спорам, вопросы по падению мировой экономики, трещавшей по швам под разнообразием санкций и абсурдом их составляющей, а также всевозможные двусторонние встречи, где очень часто решается больше, чем за «театральными спорами» круглого стола.

Михаил Иванович выехал на трассу, выровняв рулём положение колёс, и выжал педаль газа, начиная набирать скорость по направлению к Москве…

Глава 27

Предместье Рима

Фургон скакал по кочкам бездорожья и высокой траве, гремя своим старым проржавевшим кузовом. Говард крутил «баранку», стараясь не попасть в скрытую яму среди зелёного ландшафта небольшого поля.

Водительское сиденье чем-то напоминало батут, подбрасывающий спортсмена вверх для достижения новых высот и рекордов в собственном мастерстве. Верхом Льюиса, становилась обшивка потолка салона, о которую время от времени бился бронешлем «Ops-Core» на его голове. Из колонок стереосистемы на низкой громкости летели звуки бас-гитары, ударных и редкие аккорды клавишных. Ритм «хэви-метал» полностью соответствовал той дороге безумия и риска, куда он так спешно вступил, не думая о том, что будет завтра и будет ли оно вообще!

Безрассудство и постоянная готовность принять неизбежность конца своего жизненного пути, сделало из Льюиса не просто циника с наплевательским отношением к себе, но и человека способного сотворить чудо на голом энтузиазме.

Лесной массив был уже близко, что означало конец тряски на этой старой и ржавой «консервной банке». Говард выжал педаль тормоза и плавно заехал в кустарник среди деревьев, поцеловав радиаторной решёткой фургона грубую кору дуба. Он заглушил двигатель и вылез из колымаги. Дверца скрипнула, не закрывшись с первого раза, но резкий удар подошвой тактического ботинка, заставил дверной замок сработать.

До условного периметра, находившегося под контролем тактических групп спецназа карабинеров «GIS», было около четырёхсот метров. Льюис поправил на себе модульный бронежилет, надетый поверх боевой рубахи расцветки «Multicam», отрегулировал наколенники на тактических брюках и открыл задние дверцы фургона.

Льюис вытащил, скатанную рулоном маскировочную сетку, протащив её по металлическому полу салона, и сбросил на траву. Его рука коснулась кнопки включения сканера радиочастот, находившегося в подсумке для радиостанции, и вставил беспроводную гарнитуру в левое ухо.

Утренний зной продолжал набирать силу. Пот впитывался в ткань боевой рубахи в районе спины и груди, вызывая небольшой дискомфорт, но в результате, не влиял на решительность Говарда. В такие моменты он любил вспоминать «игры инструкторов», состоявших из треннинга на выживание в условиях сырых джунглей, где духота сводила с ума, а тяжёлый воздух стимулировал одышку при активном движение. «Сюрприз» в виде попадания в плен к отмороженным наёмникам, работавших на условного противника, выглядел, как переспевшая вишенка на торте из отборного дерьма. Главными атрибуты садо-маза «игры» являлись электрошокеры, полые дубинки с начинкой из песка, «каморка папы Карло», где яркий свет сменял кромешную тьму, наполненную невидимых сюрпризов.

Побег из такого «лагеря» был для Льюиса любимым развлечением, когда можно было от души вернуть инструкторам долги в виде плотного акцентированного удара по болевым точкам. Закон равновесия должен присутствовать всегда и везде, иначе этот мир уже не будет таким, каким мы его знаем!

Говард накрыл маскировочной сеткой кузов фургона и перекинул через плечо одноточечный ружейный ремень, к которому на карабине была пристёгнута штурмовая винтовка «HK-416 Compact».

Эфир радиочастоты тактических групп «GIS» изобиловал коротким рапортами об обстановке, вперемешку с гастрономическими предпочтениями в итальянской кухне.

Льюис двигался по лесному массиву, пробираясь среди веток деревьев и кустарников, направляясь к одной из точек, где должны были появиться штурмовые группы наёмников Синдиката. Какого-то конкретного плана действий у Говарда не было. Весь план состоял в работе по обстановке, при полном руководстве собственного инстинкта, никогда не подводившего Льюиса…

Москва. Казанский вокзал

Поезд — это особый вид транспорта, наполненный собственной философией, бегущего по рельсам локомотива и стучащих вагонов, удаляющихся в предрассветном тумане неизвестности. Блеск рельс на солнце, влага на бетонных шпалах, потемневший щебень, и столбики с табличками…

Громов и Миллс шли по перрону, направляясь к одному из купейных вагонов. Тёплые лучи дневного солнца разогревали железо вагонов поезда, до отправления которого оставалось порядка пятнадцати минут.

— Мы ещё увидимся, мистер Громов? — остановившись на перроне в стороне от тамбура вагона, где стоял проводник, проверявший билеты пассажиров перед посадкой, спросил Ник.

— Только Бог знает это! — с иронией улыбнувшись, ответил Михаил Иванович. — Не об этом стоит сейчас думать! Впереди, мистер Миллс, очень сложное время! В любом случае, подполковник Романов будет в курсе, о том, что с вами и на его помощь всегда стоит рассчитывать. У него есть особый дар! Он может быть далеко, но в нужный момент, когда кажется, что уже нет шансов на спасение, его силуэт появляется из неоткуда и дарит надежду, — сказал Громов и протянул Нику руку. — Удачи! Она, вам, очень понадобится!

— Спасибо за всё! Я никогда не забуду того, что вы для меня сделали! — пожав руку Михаилу Ивановичу, произнёс Миллс.

— Время всё покажет! А я, в общем, ничего особого и не сделал! В этой жизни каждый из нас преследует свои интересы! Человек — эгоистичен по своей природе и думает только о себе. Однако, некоторые ещё при этом успевают протянуть руку помощи другим.

— Мистер Громов, а справедливость существует? — с какой-то мимолётной грустью во взгляде спросил Ник.

— В той или иной степени! В той или иной степени! — ответил Михаил Иванович, чувствуя, что этими словами обманывает в первую очередь сам себя. На самом деле, Громов не знал точного ответа на этот вопрос, но хотел верить в то, что в