услуга, Фозил, — с лёгким коварным взглядом, всё ещё направленным на клетку, сказал Расим.

— Всё что угодно, мой господин, — отозвался Фозил.

— Мне нужны люди, Фозил. Сильные и крепкие, — Расим продолжал смотреть в сторону клетки. Его глаза уже привыкли к темноте. Однако и этого было мало, чтобы полностью разглядеть своего пленника, безразлично сжавшегося в углу. — Мне нужные доверенные люди.

— Господин? — взгляд Фозил просил уточнения.

— Нужно доставить сюда нечто большое и тяжёлое, — Расим по-прежнему смотрел вперёд, ожидая реакции пленника.

— Откуда?

— Из гор Катрон.

Вот оно. Ответ Расима принёс плоды его затеянной игре. Пленник зашевелился. Он повернулся к Расиму. Его глаза отражали волнение и изумление. Расим ожидал, что пленник заговорит, но этого не произошло. Что ж, Расим привык к скудным плодам.

— Я поговорю с командиром моего отряда, — сказал Фозил.

— То, что мы сюда принесём, очень важно для меня. Никто не должен об этом узнать, — Расим выждал паузу и с испытующим взглядом посмотрел на Фозила. — Ему можно доверять?

— Латиф хороший человек, мой господин. Я поговорю с ним.

— Пусть явится ко мне вечером. Я буду во дворце.

— Слушаюсь, мой господин.

Фозил откланялся, повернулся и начал уходить. Дойдя до прихожей, он вдруг остановился и обернулся в сторону Расима с вопросом на устах. Не успев задать его, Расим сказал ему:

— Не волнуйся, пленник никуда не денется, — Расим уверенно посмотрел в сторону пленника. Один край его губ язвительно потянулся наверх.

Фозил кивнул и ушёл.

Расим снова подошёл к клетке и, ни говоря ни слова, снова начал барабанить по решётке. Теперь уже в новом ритме: четыре удара подряд пальцами, начиная с мизинца. Четыре удара, пауза, четыре удара, пауза…

Расим молча смотрел довольным, источающим яд, глазами на пленника, скрытого во мраке темницы. Он не ожидал, что этот упрямец заговорит с ним сейчас и после тридцатого перестука, наконец, заговорил сам.

— Кажется, я нашёл тебе управу, — Расим широко злорадно улыбнулся и ушёл.

По дороге во дворец Расим решил пройтись по улицам и посмотреть на людей. Он переоделся в белую рубаху, поверх которой надел зелёный лёгкий кафтан с тонкой золотистой вышивкой, надел тёмно-зелёные штаны. На ногах у него были полу-галоши, прошитые серебристой нитью. Поверх кафтана он также надел короткий, тонкий зелёный льняной халат с широкими рукавами до локтей и серебристой тесьмой по краям. Расим не стал повязывать чалму на голову из-за жары, хоть она и была нужна для предотвращения солнечного удара. Вместо неё Расим обошёлся простой тёмно-зелёной тюбетейкой с белым узором.

Палящее солнце уже склонялось к горизонту. Люди возвращались домой, уставшие, измученные и голодные. Их состояние усугублял едкий запах дыма, стоявший в воздухе. Люди сжигали свои сады, огороды и деревья, хотя Расим заверил их, что в этом нет необходимости. Он уверял, что Чёрная напасть уже позади. Она отступила и больше не тронет урожай. Но люди хотели убедиться в этом сами. После пожара на яблоневой улице, где сгорели несколько домов и пару десятков садов, пошёл слух, что нужно сжигать не только посевные поля, но и всю растительность в городе, ибо она тоже заражена. За прошедший год, в сравнении с предыдущими, Чёрная напасть уничтожила восемьдесят процентов урожая не только Расулабада, но и других городов Зебистана, кроме Шомабада. Всех удивляло, почему Чёрная напасть не тронула этот город. Эта бредовая идея, словно лихорадка, заразила всех в Расулабаде. Расим и другие чиновники пытались их отговорить, но порой слухи народа бывают сильней слов правительства. Теперь Расулабад полыхал в огне и тонул в дыму, как это видел в своих снах Расул Первый.

— «Интересно, видел ли он другие города в огне в своих снах?» — думал Расим, проходя мимо двора, где только что повалили и зажгли высохшую хурму. — «Это вы подали им такую идею», — с ироничной улыбкой вспомнил слова визиря внутренних дел, недовольного таким положением в городе. — «Это вы первым начали сжигать посевные поля».

Тогда Расим пропустил эти обвинения мимо ушей, равно как и вопрос о сгоревшем Синем доме, где сгорели наложницы покойного Носира и придворный слуга. На очередном заседании визирей и чиновников Расулабада три месяца назад это было одним из основных вопросов, поднятых несколькими визирями и начальником городской стражи. Они требовали от премьер-министра тщательного расследования этого инцидента, так как в этом могли быть замешаны заговорщики, отравившие Носира ибн Нодира. Расим же, отмахнувшись, поручил им самим расследовать это дело, сказав им тогда с усмешкой:

— «Если вы пойдёте по горячим следам, то может и найдёте всех виновных».

Расим прошёл мимо жилых улиц и вышел на аллею, ведущую во дворец. Благо, люди не тронули окаймлявшие её дубы и магнолии. Впрочем, они не тронули и другие неплодоносные деревья. Идя под тенью дуба, Расим был благодарен им за это милосердие. Сруби и сожги они и эти деревья, жара доконала бы всех, кто находился на улице.

— «Скоро всё будет хорошо», — обещал он им про себя, поднимаясь по широкой парадной лестнице.

Во дворце стояла тишина, впрочем, как и всегда. Слуг не было видно, словно они все ушли в отгул. Прошло уже три недели, а Мунир ибн Нодир всё еще не вернулся со свадьбы. Возможно, султан Бузург устроил для него большую охоту на баранов.

— «Пусть себе охотится и не лезет в мои дела», — хмыкнул про себя Расим.

— Господин премьер-министр, вы вернулись! — в углу коридора, ведущего в аванзал, к Расиму подбежал главный придворный лекарь.

— Здравствуй, Неъмат, — бесстрастно поприветствовал Расим. — Как поживает падишах?

Старик опустил плечи и грустно покачал головой.

— Никаких улучшений, господин премьер-министр.

— Не унывайте, мой друг. Всё будет хорошо, — подбодрил Расим, положив руку на плечо лекарю.

— Господин, не знаете, когда вернётся его светлость, Мунир ибн Нодир? — озадаченно спросил Неъмат.

Расим пожал плечами в неведении.

— Вы чего-то хотели от него? — поинтересовался Расим.

— Уже семнадцатый год, как светлейший падишах болен. Я за всё это время так и не смог выяснить, что эта за болезнь. Я испробовал всё, но не смог вылечить его. Моих знаний оказалось недостаточно…

— Не вините себя, мой друг. Никто не смог помочь светлейшему падишаху, — Расим утешил лекаря, погладив его за плечо.

— Мы ни разу не просили ведьм помочь светлейшему падишаху. Почему? — сквозь ком в горле спросил старик. — На-шахзаде Мунир обещал, что Нигора взглянет на его отца. И я прошу вас напомнить им об этом.

— «Нет», — хотел выпалить Расим, но нервно сжал губы, сдерживая крик за зубами.

— Колдовство может только усугубить ситуацию, — глубоко вздохнув, спокойно сказал Расим.

— Иногда, когда