связано с похоронами. Она не хотела слушать про это, не хотела находиться рядом с гробом, который опускают в землю, не хотела находиться на кладбище в окружении могил, не любила все эти поминки, попов, людей со скорбными лицами. Все это навевало на нее мысли о том, что совсем скоро она или ее близкие могут оказаться на их месте. Тем более, что так уже было дважды — с Артемом и его театральными похоронами и со Стасом Карпеевым по-настоящему. А с учетом ее нынешней жизни новые похороны ее знакомых могли произойти быстрее, чем она могла себе представить.

— Забыл сказать, — проговорил Князев, когда они наконец оказались во дворе своего дома и он чесал между ушами прибежавшего их встречать Цезаря. — Илья сегодня заедет.

— Что-то случилось? — напряженно спросила девушка.

— Нет, — Артём не договорил, прервавшись на сюсюканье с псом, который подставил ему свое пузо. Хорошенько почесав его, наконец закончил предложение: — Он машину завезет.

— Он сядет за руль после поминок?

— Он сегодня не пьет. Ему надо еще за Серегой присмотреть.

— Прости, что из-за меня тебе пришлось уехать. Он же твой друг, а я…

— Даш, — продолжая сидеть на корточках перед собакой, он исподлобья взглянул на нее, — все нормально. Ему так даже лучше будет. И он и твой друг тоже, пусть вы оба не признаетесь в этом себе.

— А что, если он хотел бы, чтобы ты побыл с ним?

— Даш, мы же взрослые мужики, мы о таком друг другу не говорим.

— И от этого все ваши проблемы.

— Ох, если бы все так и было…

— А ты не боишься за него? Ну, знаешь же, он… Вдруг перекроет?

Артём отвернулся к собаке, чтобы спрятать от девушки лицо. Конечно же, он прекрасно помнил, что Серега с пулей в голове, что от него можно ожидать чего угодно, особенно в таком состоянии, что ему нельзя пить, ведь иначе он себя не контролирует, что мать много значила для него… Но также Князев знал, что лучше его сейчас не трогать. Он сам должен через все это пройти и пережить это. Главное, чтоб Илья не отдавал ему пистолет…

— Не перекроет. Все будет хорошо, — наконец ответил Артём, продолжая играть с собакой.

Когда он наконец повернулся к ней лицом, то обнаружил, что Юдина уже ушла — она уже подходила к лестнице у входа, — так что она наверняка не слышала его слова. Подорвавшись с места, Князев поспешил за ней, надеясь, что он ничем ее не обидел случайно. Цезарь, громко гавкнув, бросился за ними.

Он догнал ее лишь у самой двери. Положил руку на плечо и хотел что-то сказать, но не смог подобрать никаких нужных слов. Даша, так и застыв с поднятой рукой с зажатыми в ней ключами, как-то отрешенно кивнула головой и, даже не взглянув в его сторону, открыла дверь и шагнула внутрь.

Но девушка приуныла не из-за его слов, а совершенно по другому поводу. Она чувствовала себя виноватой и лишней. Из-за нее Артём не смог нормально поговорить с другом, когда тому было плохо. Из-за нее он уехал после похорон, не оставшись на поминки — и это с учетом Сережиного состояния. И это всего лишь из-за этой дурацкой ситуации с Ткачуком, после которой Артём решил, что должен дежурить возле нее сутки напролет и охранять ее денно и нощно… Хотя это происходило и без Ткачука, еще задолго до него. Из-за нее он стал меньше проводить времени не только с Темненко, но и остальными парнями. И дело даже было не в его временном отходом на тот свет — он и до этого стал отдаляться от них, выбирая ее, а не их. Тетя Оля предупреждала, что может статься, что он предпочтет парней ей, но вышло все как раз-таки наоборот. Она до этого момента не думала о том, насколько сильно она влезла в жизнь Артема, насколько она отдалила его от друзей, и, осознав этой сейчас, как-то опечалилась. Если она лишилась всех своих друзей, то почему должна лишать их еще и Артема?

Когда за ними закрылась входная дверь, в которую за пару секунд до этого пролез следовавший за ними по пятам Цезарь, Даша развернулась к мужу лицом и тоже хотела что-то сказать, но тоже не смогла подобрать нужных слов. Поэтому просто порывисто обняла его, прижавшись, и уткнулась щекой ему в грудь. Почти сразу же почувствовала, как его крепкие руки обняли ее в ответ, сжав в своих в объятиях. Тогда ее и прорвало.

Она выдала ему все, о чем думала все это утро, о чем продолжала думать пару минут назад, признавшись, что считает себя лишний в его дружбе с парнями. Сказала, что не хочет ставить его перед выбором — друзья или жена, — а потом обижаться, если он выберет не ее. Сказала, что ей хотелось бы, чтобы он сейчас побыл с Серегой, а не охранял ее от любых возможных поползновений со стороны Ткачука… Вот только Князев не стал дослушивать ее до конца. Положив ладонь на ее затылок, прижал ее лицо к своей груди, заставив замолчать. Даша, услышав его мерное дыхание и громкое, но спокойное биение сердца, поняла все и без слов.

Так они простояли какое-то время, пока Цезарь не потребовал к себе внимания, потыкавшись мокрым носом им в колени, чем разрушил их волшебный момент.

— Опять голодный? — усмехнулась Даша, посмотрев на крутящегося под ногами пса. — Это не собака, это какой-то бездонный колодец.

— И тем не менее, ты его любишь, — чмокнув ее в лоб, Артём зашагал в сторону кухни, на ходу позвав Цезаря к себе. Тот, радостно кинувшись к Артему, задел боком девушку и чуть было не опрокинул ее.

— Но воспитания ноль! — крикнула она им вслед, покачав головой. И чуть тише добавила: — Причем, у обоих.

Она была уверена, что Князев не услышит этого, но тут он позвал ее следом. Даша, смутившись, неохотно пошла в кухню.

Артем как раз закончил с кормежкой Цезаря — тот уже громыхал железной миской по полу, уплетая мясо и счастливо хрустя костями. Заметив замершую в дверях Дашу, Князев поманил ее за собой рукой:

— Иди сюда, покажу кое-что.

Даша настороженно проследила взглядом за Артемом, который стал рыться в кухонном шкафу, где они хранили приправы, крупы и чай с кофе. Она просто не представляла, чем он может ее удивить, но терпеливо ждала.

Наконец он поставил перед ней банку с надписью «Соль» на стол. Даша чуть не прыснула со