смеху, но с трудом сдержала нейтральное выражение лица. Артём же едва заметно улыбнулся, поняв свой промах, но открыл банку и кивнул на неё:

— Вот. На всякий случай. Чтоб ты знала.

И после этих слов он запустил руку в банку и достал из неё самый обычный пистолет.

— Приплыли, — вздохнула Даша. Вся веселость мигом испарилась с ее лица — тут уж совершенно не до веселья, когда твой муж хранит дома пистолет в банке из-под соли на кухне. Это либо паранойя, либо клиника. — Даже не знаю, что сказать.

— Это на всякий случай.

— Ты всю кухню в оружейный склад превратил?

— Нет. Но ещё один пистолет лежит в спальне. Под матрасом, с моей стороны.

— О боже…

— Сама понимаешь, зачем так надо. Я вернулся… почти, поэтому может произойти все, что угодно.

— Думаешь, кто-то полезет к нам в дом?

— Просто хочу, чтобы ты знала. На всякий случай.

— Артём, пожалуйста, скажи, если ты знаешь о чем-то.

— Я ничего не знаю, Даш, правда. Я просто готовлюсь к любому исходу событий. Вокруг нас слишком много проблем: Карим, Ткачук, да и я сам… И хоть я пообещал всегда защищать тебя, я боюсь, что может быть момент, когда меня или парней не будет рядом… и тогда ты сможешь защитить себя сама, — прошептал Артём, задумчиво погладив ее по щеке, и, не дожидаясь ответа, вышел из кухни. Банка с надписью «Соль» так и осталась стоять открытой на столе.

Через пару секунд Юдина догнала его в гостиной и вынудила остановиться, обняв со спины. Крепко сомкнув руки вокруг его торса, она прижалась щекой к его лопатке и зажмурила глаза. Теперь она прекрасно понимала, почему раньше Артём не говорил ей о чем-то. Ей было легче жить, когда ее муж не прятал в кухне и под матрасом пистолеты на всякий случай.

Это был момент, наполненный нежностью и любовью, но Князев решил нарушить его. Резко наклонился вперед, закинул девушку себе на спину и, не обращая внимания на ее хохот и слабые попытки отбиться, понес в сторону спальни. А чтобы случайно не уронить ее и не дать ей соскользнуть вниз, одной рукой поддерживал под зад, чем заслужил еще больше ворчания с ее стороны.

Каждый раз у них был почти как первый — кто-то говорил, что в браке чувства притупляются и вся романтика уходит, уступая бытовухе, но Артём с Дашей были явным подтверждением обратного. Каждый раз по-разному, но каждый раз незабываемо, до дрожи в коленях и судорог в пальцах ног. Вот только в этот раз Дашу от самого главного отвлекали и не давали сосредоточиться мысли, что где-то под ней, запрятанный под матрасом, прямо сейчас лежит заряженный пистолет.

Чуть позже Даша лежала рядом с Князевым на кровати в освещенной лишь слабо горевшей лампочкой ночника спальне и молча разглядывала шрамы на его теле. Об истории появления некоторых она знала прекрасно, так как сама была свидетельницей того, как они появились на его теле; некоторые она видела тоже не в первый раз, но не знала, откуда они взялись — даже спустя два года Артем не рассказывал ей многого о себе. Но и самой Даше это не особо было нужно, шрамы говорили больше, чем любые слова. Она привыкла к тому, что на его теле есть несколько рубцов с глянцевой кожей, контуры которых она могла легко найти с закрытыми глазами. Для нее самым главным было то, чтобы этих рубцов не стало еще больше. Причем, из-за нее.

— Когда должен Илья приехать? — спросила Даша, устраиваясь удобнее под боком у Артема. — Поздновато уже.

— Он говорил, — Артем приподнял одну руку, позволяя ей уложить голову ему на плечо, и пригладил ею волосы, — что вечером заедет, но не уточнил во сколько.

— А он в курсе, что это некрасиво ходить в гости по ночам?

— Ты же знаешь его, его такое не остановит.

— И все равно странно, что его долго нет. Может, с Серегой что?..

— Они бы уже сообщили. Думаю, просто задерживается.

— Может, он вообще забыл и не приедет уже?

— Вряд ли… Ладно, подождём, нам спешить некуда. Как время скоротать мы всегда найдем…

Отмахнувшись от него с улыбкой на лице, Даша отвернулась и почувствовала, как он носом уткнулся ей в волосы и оставил невесомый поцелуй на затылке, а затем сгреб одной рукой и прижал ее к себе.

Он никогда не говорил ей, как сильно он боится, ведь он обязан играть роль большого и бесстрашного мужика. А боялся он каждый день с тех пор, как встретил ее. Боялся, что ее найдет Заречный, что им достанется от Карима, что Ковалев ее выследит, что с ней что-то сделает кто-то из ее дружков-наркоманов из рокерской тусовки, что на нее выйдут цыгане, что Ткачук будет распускать руки… Боялся, что она узнает правду о нем, а потом боялся, что она испугается этой правды. Боялся, что ей все это надоест, что она разлюбит его и уйдёт, что выберет себе другую, более спокойную и не такую насыщенную на события жизнь, что он снова останется один с кучей бабла и разбитым сердцем. Даже спустя год после заключения их брака он боялся, что однажды Даша Юдина просто уйдёт, устав от всего. Но дни шли, а она по-прежнему просыпалась с ним в одной постели, вместе готовила завтрак и ехала управлять его бизнесом, а ночью засыпала у него под боком. Поэтому каждый день он старался делать все, чтобы ее не коснулись проблемы, особенно проблемы, связанные с его бизнесом. И он собирался продолжать делать это, ведь все остальное без нее бессмысленно.

Взбалмошная девчонка, случайно влетевшая в подъезд во время его разборок, навсегда изменила его жизнь, причем в лучшую сторону. Он прекрасно помнил себя до встречи с ней, меньше чем за полгода до этого: каждодневные попойки, случайные связи со случайными девчонками, пьяные драки, пьяное вождение, разборки, безрассудство и полнейший фатализм (или как он его называл, похуизм). Его вытянули из всего этого, вправили мозги, дали хоть какие-то ориентиры, но все равно он не видел в этом смысла — ведь у каждого должен быть кто-то, ради чего все делается. И Даша очень вовремя ворвалась не только в тот подъезд, но и в его жизнь. Она стала его ориентиром.

И больше всего он не верил в то, что она задержалась в его жизни, причем не просто так — каким-то чудесным образом его симпатия оказалась взаимной. Она могла испугаться и постараться сделать так,