«Получить письмо из дома является величайшим утешением для тех, кто затерян в здешней пустыне [джунглях]… Я хорошо сознаю, на сколь печальную и беспокойную старость обрекаю моих родителей в связи с этим затянувшимся путешествием… Ты не поверишь, насколько хорошим поваром может быть голод! Прошу, пожелай мне бокал вина, к которому я не притрагивался уже почти четыре с половиной года, – за исключением той капли, которую получаю в потире, когда принимаю причастие»{1115}.

Гуттену удалось добиться в Венесуэле некоторого успеха. В 1540 году он был в Баркисимето, когда до него дошла весть о смерти Эспиры. В то время Гуттен присоединился к небольшой армии, которой командовал Лопе Монтальво де Луго, любимый военачальник Эспиры. Он вернулся в Коро, где встретился с епископом Бастидасом, который привел ему 200 человек, 150 из которых были верховыми. Во исполнение планов Эспиры Бастидас провозгласил Гуттена капитан-генералом – назначение, которое тот принял с большой радостью. В то же время, однако, до него дошло из Германии известие о смерти его отца.

В августе 1541 года он выступил в направлении, как он искренне надеялся, страны Эль-Дорадо, источника баснословных золотых богатств, взяв с собой сотню верховых и нескольких пехотинцев. Заместителем командира он назначил Бартоломе Вельзера-младшего, сына Бартоломе Вельзера; также был с ним фрай Фрутос де Тудела. Он ожидал встретиться с армией Монтальво де Луго и, фактически, присоединить ее к своей – однако этот военачальник, в ужасе от назначения Гуттена капитан-генералом, ушел в Новую Гранаду. Так что двоим немцам, Гуттену и Вельзеру, пришлось продолжить путь самим по себе.

Они переправились на каноэ через реку Опиа и вступили на земли индейцев гвайпиэ. Их дальнейший путь пролегал вдоль подножия Анд, и вскоре они достигли Сан-Хуан-де-лос-Льяно, где, как они предполагали, должен был находиться Хименес де Кесада. Потом они двинулись на запад и, по-видимому, обнаружили исток реки Уаупес, притока амазонской Рио-Негро. Педро де Лимпиас, искусный лингвист и опытный исследователь, для которого было невыносимо занимать подчиненное положение по отношению к испорченному Бартоломе Вельзеру, отправился в трехмесячную рекогносцировку вниз по реке Гуавьяре, впадающей в Ориноко. Затем вся экспедиция пришла в город, очевидно называвшийся Макатоа, чей правитель сказал Гуттену, что «возле некоего горного хребта, который можно видеть в ясную погоду, расположены большие города богатого народа, обладающего огромными богатствами»{1116}. И вновь индейский вождь просто пытался отвлечь потенциального завоевателя сказкой о богатстве, лежащем прямо за углом; и как обычно, уловка сработала, и Гуттен со своей армией двинулся туда, куда их направили.

Племя, о котором шла речь, называлось омагуа. В центре их города стоял красивый дом, в котором, как заверили участников экспедиции, находилось множество чудесных вещей, включая сделанную из золота женщину, – богиню этого племени. Гуттен с одним из друзей по имени Артеага попытался схватить двух индейцев, которые, однако, начали отчаянно защищаться и ранили обоих конкистадоров. Испанцы отступили в джунгли, где Диего де Монтес сделал двум военачальникам операцию, спасая их жизни (он обследовал внутренности одного из индейцев, чтобы определить, как подобные ранения влияют на тело). Гуттен пришел к заключению, что у него недостаточно людей, и решил вернуться в Коро, чтобы набрать подкрепление.

Путешествие длиной почти в тысячу миль заняло у них время с января по май 1545 года. Они дошли до реки Пауто, откуда Гуттен послал вперед Вельзера во главе отряда из двадцати человек, и с ними Педро де Лимпиаса, который участвовал в одной из экспедиций Федермана. Отношения между Вельзером и Лимпиасом, однако, были по-прежнему плохими, и в любом случае первый не желал идти в Коро. Он предложил вместо этого отправиться в Кубагуа, где к этому времени уже имелись хорошие дома, и откуда они могли вернуться в Санто-Доминго, навсегда отринув превратности жизни в Венесуэле.

В отсутствие Гуттена на побережье Венесуэлы разразилось несколько катастроф – как природных, так и рукотворных. В 1541 году ураган разрушил Кубагуа, начавший было процветать благодаря найденному там жемчугу. Двумя годами позже, в июле 1543 года, французские пираты на пяти больших кораблях обрушились на руины и захватили все, что там оставалось{1117}. В дополнение ко всему, в Совете Индий было принято решение произвести ресиденсию в Коро, и в особенности уделить внимание действиям Гуттена. Был назначен судья (оидор) из Санто-Доминго, Сервантес де Лоайса, однако болезнь помешала ему приехать. Вместо себя он прислал Хуана Фриаса, прокурора верховного суда в Санто-Доминго, который должен был исполнять обязанности губернатора Венесуэлы до тех пор, пока не будет закончена ресиденсия. А Хуан де Карвахаль – еще один член обширного семейства, носящего эту фамилию и сыгравшего столь значительную роль в истории американских завоеваний, – релатор (докладчик в суде) аудиенсии, прибыл в Коро как его помощник. Это назначение было дано ему с одним благоразумным условием: Карвахаль ни под каким видом не имел права углубляться в территорию Венесуэлы, как поступали столь многие предшествующие губернаторы или их помощники.

Явившись в Коро, Карвахаль застал это место в полном запустении. Главным занятием поселенцев, по всей видимости, было преследование индейцев, в особенности карибов, с тем чтобы затем продать их в рабство в Санто-Доминго. Немногочисленные оставшиеся туземцы, как легко понять, относились с неколебимой враждебностью ко всем испанцам.

Видимо, это сыграло свою роль в том, что Карвахаль не смог там жить. Сев на корабль, он отправился вдоль побережья к востоку, пока не вошел в устье реки Токуйо. Здесь, достаточно недалеко от океана, он основал новый город – Нуэстра-Сеньора-де-ла-Консепсьон-де-Токуйо. Земля в этом регионе была более плодородна. Он даже смог позволить себе раздать энкомьенды при помощи опытного Хуана де Вильегаса.

Тем временем Лимпиас распрощался с Вельзером в Баркисимето и с пятью друзьями немедленно отправился в лагерь Карвахаля, где ему было выдано охранное свидетельство и полное прощение за уход от Гуттена. Однако и Гуттен, и Вельзер следовали за Лимпиасом и имели жестокую стычку – впрочем, только словесную – с Карвахалем. Это правда, что сперва они вместе пообедали и даже посмотрели игру в трости. Карвахаль предложил, чтобы Гуттен отложил свой поход на Коро и чтобы они оба вошли в состав правительства. Затем Карвахаль сказал, что он хочет отправиться в так называемую долину Памплоны, как известно, изобилующую всяческими богатствами, и предложил, чтобы Гуттен, со своей стороны, отправился на остров Маргарита, центр жемчужной ловли, и купил там лошадей на деньги, занятые у его собственных солдат. Гуттен отказался, сказав, что он должен идти в Коро, чтобы доложить короне о результатах своей экспедиции. Карвахаль потребовал, чтобы Гуттен явился в его лагерь и предоставил себя в его, Карвахаля, распоряжение. Гуттен отвечал: