Норрис не дурак и еще дома откопал в шкафу Вильгельма черную мантию, очень похожую на Альбионскую, и закутался в нее. Это могло спасти его от ненужных расспросов. Насколько он знал – в Альбионе вообще редко кого-то допрашивают. Если ты, конечно, не преступник. Он долго летел вверх. За это время всякие мысли успели оплести его голову, но Норрис их всячески отгонял. Рано опускать руки. Время, если судить по письму, у них еще оставалось.

– Надеюсь, ты, недоброжелатель, который искренне наш, знаешь, о чем пишешь, – выдохнул Норрис, прежде чем выйти из лифта в черный коридор, освещенный лишь тусклыми лампами, и побрел вперед, в надежде встретить друга во мраке.

А в почтовом отделении Альбиона, через которое проходили все послания, пытавшиеся попасть в неприступные стены, в мусорном ведре, уже давным-давно превратившееся в пепел, покоилось письмо Вильгельма, адресованное Президенту, которое так никто и не прочитал.

Глава сорок четвертая

Катя сидела в кресле. Руки ее пристегнули к подлокотникам, к голове прикрепили тонкую трубку и протянули ее до темной и непрозрачной большой колбы. Но все не так уж и плохо. Здесь, во всяком случае, интерьер приятнее и, сразу заметно,  даже изысканный. Голубоватые лампы освещали помещение, пятна живительного, уже забытого света, прыгали по диванам и столам, отражались в натертых до блеска колбах и баночках на полках. По потолку плыли картинки Планет, но Катя не могла знать их. От некоторых исходил дым, некоторые – горели. Лишь несколько цвели и мигали, словно приветствовали. Была среди них и Земля, но Катя не могла ее найти. Она и не понимала уже, что за облачка в звездочках плавали над ее головой.

Ей не было страшно – утром, еще в капсуле, ей что-то вкололи. Она даже не могла думать. Пока ее опутывали трубочками, Катя смотрела на обломанные ногти и пыталась вспомнить, как они должны выглядеть. Казалось, обычно ногти не такие: может, чуть длиннее или ровнее, может, другой формы. Они ведь не должны царапать. Но Катя проводила ногтями по внутренней стороне ладони, шелушившейся и покрасневшей, и чувствовала, что легкое прикосновение оставалось на ладони. Покалывание еще долго горело, словно ладони подержали над огнем.

Огонь? Катя давно не видела огня. Может, его и не существует.

– Образец с Планеты «Земля»? – Раздался голос вдали. Катя, оторвавшись от созерцания потолка, медленно повернулась, попыталась разглядеть в темноте хоть что-то, но заметила лишь дым, исходящий от кого-то.

«Наверное, это и есть Президент», – подумала Катя. Она понятия не имела, кто такой Президент, хоть Вильгельм и пытался ей объяснить. Катя помнила только, что муж настаивал на том, чтобы она не боялась Президента. Он, как сказал Вильгельм, не хотел им зла. Но Катя уже не понимала, что такое зло.

– Да, – ответила Катя, разлепив сухие губы. Даже пить утром не разрешали. Как-то объяснили, почему, но языка Катя не понимала.

– Такими я вас и представлял. Очень на него похожи, хотя и не догадываетесь, – начал голос, странный, будто свистящий в подвале ветер. Черная фигура, чье лицо скрыто обугленной маской, подошла к трону, стоявшему напротив Катя. Огромному, на постаменте, о каких она не читала ни в одной книге о королях и императорах.

– Прибудет ли Вильгельм? – почему-то спросила Катя.

– Нет. Почитателям запрещено находиться на собеседовании. Так прописано в Законе Единого Космического Государства. Если он и обещал, то, либо забыл правила, либо врал намеренно. Может, для успокоения, что, безусловно, глупо. – Голос искажала уродливая маска, будто бы обожженная. С черного лица лохмотьями свисали куски, а за каркасом виднелась кожа, но цвета ее было не разобрать – все-таки света не хватало, чтобы осветить все помещение хорошо.

Казалось даже, что в маске просто свищет воздух. Ничего, даже глаз, Катя не видела.

– Начнем наше празднество правды, образец с Планеты «Земля»? – произнес голос, направляя тело к столу, на котором горели разноцветные кнопочки. – Скажите «Да», если готовы. Говорить «Нет» нельзя.

Черная перчатка коснулась какой-то кнопки. Катя на мгновение почувствовала, как трубка, сначала просто касавшаяся ее виска, начала вгрызаться ей в голову, но после щелчка, который, казалось, раздался внутри головы, боль утихла.

– Да, – выдохнула Катя. Руки ее задрожали, а из головы будто бы начали вытягивать нитки. Не больно, но ощутимо. Катя бы спросила, что происходит, но поняла, что даже не может составить самое простое предложение.

– Назовите ваше полное имя. – Словно сквозь туман донеслось до Кати.

– Гаврилова Екатерина Алексеевна. С недавнего времени – Графиня Волвская.

– Вышли замуж? – механически спросил голос, будто бы вопросы он готовил заранее.

– Да.

– На Земле это еще происходит?

Катя почувствовала странное жжение в горле. Хотелось покашлять, но открыть рот не получилось, словно с этих пор она могла выполнять движения только для того, чтобы ответить на вопрос.

– Еще происходит, – прошептала Катя, чуть приоткрыв губы. Вопрос показался ей странным.

– По «любви»?

– Да.

– Неужели вы любите своего мужа?

– Я его почти не помню, – выдохнула Катя и не соврала. Казалось, помнить ей уже нечего и некого.

Машинка, стоящая между ними, противно пикала. Какая-то палочка, от которой тянулись проводки к ее голове и рукам, рисовала кривые линии. За окном царил мрак, будто чернота комнаты окутывала весь мир.

– Это детектор лжи, – пояснил голос. – Следит за тем, чтобы вы говорили правду.

– Что будет, если я совру? – с трудом произнесла Катя. Язык ее медленно распухал, а кровь будто холодела. Сидеть в кресле без движения становилось все тяжелее.

– Вы не соврете, – ответил голос, потер руки, закованные в черные перчатки. – Детектор в вашей голове заставит вас выдать правду.

Катя сглотнула горький ком. Голова ее отказывалась мыслить, но тело все еще было живым. Катя еще раз глянула в пустое кресло, стоявшее неподалеку. Попыталась представить лиловые глаза, черные волосы, но не выходило. Она будто забыла, как он выглядит.

– У вас есть душа? «Anima».

– Что? – переспросила Катя.

– Душа. То, что должно быть в каждом из вас. За что ваш Почитатель заплатил такую высокую цену, – пояснил голос. – Вы ведь слышали о кровавом вторнике? Знаете, сколько жизней загубил ваш Почитатель? Мы ждем результат.

– Да, наверное. Наверное есть, – пробубнила Катя и попыталась сжать ладошки в кулаки, но даже пальцами пошевелить не смогла. Холодная капелька пота проползла по спине под накидкой, когда Катя поняла, что пальцев уже не чувствует.

– Вы ее не видите? – спросил голос, нажимая на новую кнопку.

Катя чуть не взвизгнула от боли.

– Она есть в каждом, ее не нужно видеть, – начала было морщившаяся от боли женщина, но