надежд, она оставалась человеком долга, а отчаяние было пустой тратой времени. Она отбросила бесполезный арбалет и вытащила короткий тяжелый меч, который дал ей Ричард Ланторн.

Ланторн тут же положил руку ей на плечо.

— Ни один клинок не коснется тебя, — пообещал он. — Не трать силы понапрасну.

И вдруг появился Смотрит на Облака.

— Ирина, не стоит умирать только потому, что он умер. Давай лучше покончим с этим Орли.

Смотрит на Облака творила заклинания снова и снова, бросая огонь и лед в тварей Орли. Она спотыкалась и падала, поднималась и шла вперед и давала разведчикам еще одно мгновение передышки, и еще, и еще.

И наконец она привлекла внимание Орли. Огромный темный рогач поднялся на задние лапы, огонь мерцал в его человеческих ладонях, а за его спиной темный ветер бросал снег в лицо Смотрит на Облака и разведчикам.

Орли шагнул на опушку леса, плетя руками синее пламя, и позаимствовал еще немного силы у своего хозяина. Но он все еще был ослеплен кровью Анеаса и вязким дымом Гас-а-хо. Редмид всадил древко в черный торс чуть выше того места, где у человека было бы сердце. Копье застряло, Орли вздрогнул, но двинулся дальше, а Редмид повернулся и побежал глубже в лес.

Почти слепой Орли поплелся за ним.

Нита Кван упал на него с дерева и обхватил ногами массивную шею, заставив Орли пошатнуться. Он вынул из-за пояса синий нож и вонзил его в шею брата изо всех сил, и клинок заскрежетал, сталкиваясь с магией.

Орли отшатнулся, впечатав Нита Квана в ствол дерева. Затрещали ребра. Быстрый, как змея, Нита Кван набросил на шею брата веревку.

Веревку сплела его жена из собственных волос, он пользовался ею, чтобы лазить по стенам, сушить белье, таскать мертвых оленей.

Теперь она стала удавкой.

Он отпустил плечи Ота Квана, если от Ота Квана еще что-то осталось, и упал, держась за веревку. А потом, несмотря на сильную боль в боках и легких, он закружился, неумолимо натягивая веревку.

Орли, или Ота Кван, или Сын Эша, бросил его в другое дерево. Но Нита Квану уже помогали остальные: Ирина схватилась за удавку, Смотрит на Облака что-то обрушил на темного капитана, Редмид рубил его мечом, а медведица Лили рвала тело колдуна когтями, и он пошатнулся. Нита Кван не отпускал. Разведчики ринулись вперед, прикрывая бой, слева рыцари Тапио послали на помощь своих измученных скакунов, и сам Сказочный Рыцарь вонзил копье в грудь Орли. Это не убило Орли, но замедлило его движения.

А затем Нита Кван начал читать молитву, которую пришедшие из-за Стены произносили над животным, убитым из нужды.

Уходи скорее, брат. Мне нужна твоя шкура, мне нужно твое мясо, мне нужны твои кости. Ничто не пропадет зря. Мы вспомним тебя у костра, и ты будешь жить в нашей еде, одежде и флейте. Уходи скорее, брат.

Орли отказывался уходить. Ирине эти мучения показались вечностью, ее бросало от одного дерева к другому, ей разбили нос, разодрали кожу во многих местах, наконец у нее сломались обе руки, и она упала, словно изувеченная кукла, в кровавую грязь и потеряла сознание.

Но она закрыла Нита Квана своим телом, и он продержался еще несколько ударов сердца Орли, пока Тапио и Смотрит на Облака поливали заклинаниями искалеченную тварь. Орли вдруг обмяк и сел, последний раз рванув веревку на шее. Буря грянула, когда Орли умер.

Габриэль возник из-под крыльев бури высоко над Эшем, позади него и справа.

Эш вздрогнул.

Ариосто не нуждался в уговорах.

Он только сказал:

«С тобой было весело. Спасибо за овец».

И рухнул, как камень, выпущенный из требушета, прямо на спину Черного Змея. Крылья его вспыхнули огнем в последних лучах солнца. Габриэль сотворил свое главное заклинание, простую вспышку света, одно из первых заклинаний, которые он выучил в жизни, но очень, очень большое.

Огромный дракон начал поворачиваться, извиваясь в трех измерениях, голова тянулась, тянулась назад на извилистой шее…

Габриэль вложил огромный запас сил в одну вспышку белого огня, которая не могла сломать непробиваемые обереги Эша, но там, где огонь встретился с дыханием дракона, возник хаос, и люди увидели звезды и черноту.

Габриэль не рассчитывал поразить Эша чистой силой. Это был просто очередной финт, один из множества. Но он пробил дыру в защите, и Ариосто закричал, потянувшись когтями…

Габриэль почувствовал рывок, как будто чья-то рука пыталась стащить его с седла, и напрягся. Не сейчас, не во тьме.

Голова дракона отдернулась со сверхъестественной скоростью, и уязвимые глаза размером с человека оказались вне досягаемости грифоньих когтей. Огромный змей рванулся в сторону, уклоняясь от грифона.

Еще один финт.

Ариосто развернулся на кончике крыла в изгибе драконьей шеи, прочь от головы. Голова тянулась за ним, Эш готовился выдохнуть, и его злоба обжигала самый воздух, но Ариосто вертелся и вертелся, а золотые крылья снова сильно взмахнули, грифон поднял когти, поджал задние лапы и полетел вдоль большого черного тела в паре дюймов над спиной Эша, к правому боку змея, который походил на корпус черного корабля.

И Габриэль потянулся вперед, как мальчик, который копьем вколачивает колышки в землю. Он сжимал копье обеими руками, Ариосто знал, что делает, и было уже слишком поздно беспокоиться о падении. Он наклонился наружу, Эш повернулся, и большое крыло черного дракона пошло назад, загребая холодный воздух и обнажая основание крыла, где массивные кости и мускулы приводили в движение существо, которое не могло существовать, основание крыла, которое само было почти с человека шириной, и туда-то Габриэль и вонзил копье, нанеся один-единственный удар оружием, созданным специально для этой цели. Оно проникало все глубже и глубже…

Его левая рука словно бы вспыхнула огнем, и огромный поток силы влился в копье. Габриэль улыбнулся, когда его горящая золотом кожа начала расплываться. Это было мучительно и радостно. Он слышал пение, он слышал голоса Амиции и Мирам…

…а голова Эша продолжала поворачиваться назад на бесконечно гибкой шее, и огромные красные глаза заметили опасность.

И в это же мгновение крыло разорвалось на части изнутри, и смертоносное дыхание коснулось человека и его зверя.

Они исчезли.

Бланш не должна была ехать по заснеженным полям Альбы. Она оставалась с последним резервом Габриэля, и у нее был ключ от врат. Но она не могла ничего не делать. Когда Беатриса помогла ей одеться, явно дав понять, что, будучи служанкой императрицы, никогда в жизни не собиралась застегивать доспехи, Бланш вышла из пустого шатра