Нью-Йорке сегодня ночью. И если уж этому суждено стрястись, я чертовски надеюсь, что где-нибудь поблизости.

* * *

Слова лейтенанта оказались до омерзения пророческими. Менее чем через четыре часа после нашего разговора, между шестью и семью вечера, сорокасемилетний Джозеф Кароцца был застрелен на своей сорокаоднофутовой яхте «Сарк», пришвартованной на пристани яхт-клуба в Нью-Рошелле – городе, имеющем множество связей с делом Сына Сэма.

В Кароццу, владельца автомастерской в Бронксе, дважды выстрелили из револьвера 38-го калибра. Разъехавшись с женой Патрисией, которая работала медсестрой, он вот уже шесть лет жил на воде.

Сотрудник бюро судебно-медицинской экспертизы Вестчестера сообщил, что находившийся на нижней палубе Кароцца, очевидно, начал подниматься по лестнице на главную палубу, когда заметил убийцу и попытался отступить вниз. Первую пулю извлекли из стены вдоль лестницы. Две других поразили Кароццу сзади: одна в спину, вторая в голову. 31 декабря, выстрел в голову, странные обстоятельства – знакомый сценарий.

Владелец пристани Питер Зари рассказал газетам «Ганнетт»: «Насколько мне известно, он никогда не был связан ни с какими темными делишками. Он не из тех парней, которые ввязываются в сложные дела – а это само по себе непросто».

Газета «Нью-Йорк дейли ньюс» сообщила, что, по словам знакомого Кароццы, в районе девяти вечера весть об убийстве долетела до гостей новогодней вечеринки в местном загородном клубе в этом районе, и тогда присутствовавшая там женщина впала в истерику и выкрикнула: «Я знала, что они собираются его убрать».

Полиция Нью-Рошелла, со своей стороны, зашла в тупик – еще одна знакомая мелодия. «Мы озадачены, – признался „Ганнетт“ представитель департамента. – Я не знаю, зачем кому-то понадобилось сносить голову этому парню. У нас нет внятного мотива».

Возможно, его и не было, что само по себе говорило нам о многом.

Майк Цукерман, с конца 1980 года время от времени работавший вместе со мной над расследованием по делу Сэма, решил покопаться в убийстве Кароццы по нескольким причинам. Помимо зловещего предупреждения о 31 декабря, мы с Майком Новотны сразу же заподозрили, что Кароцца может быть связан с другим подозреваемым по «делу 44-го калибра». Работа Цукермана принесла свои плоды. Просматривая в суде старые досье, он узнал, что Кароцца по части бизнеса раньше имел дела с одним из подозреваемых – человеком, которого мы с Новотны считали «Злым королем плетеным», последним из упомянутых в письме Бреслину.

Расследование Цукермана установило их связь. Это не доказывало, что культ был причастен к убийству Кароццы, но убедительно продемонстрировало, что Кароцца, застреленный в названную Винни дату, 31 декабря, был связан с человеком, ранее заподозренным в причастности к деяниям Убийцы с 44-м калибром. Значимое само по себе, это открытие наверняка не было простым совпадением. И вот почему: если преступление совершила не группа, то кто же тогда это сделал?

В вопросах расследования местной полицией преступлений, которые, как я подозревал, были связаны с делом Сэма, я на протяжении всего своего участия в «деле 44-го калибра» предпочитал оставаться на заднем плане. Причина проста: я не хотел быть в глазах детективов назойливой мухой. Именно так они часто воспринимают репортеров, лезущих в дела, которые полиция рассматривает как находящиеся исключительно в ее компетенции.

Много позже, когда стало очевидно, что расследование в Нью-Рошелле не увенчалось успехом, я позвонил в департамент и кратко изложил имеющиеся у нас сведения, однако информацию так и не обнародовали.

Убийство Джозефа Кароццы осталось нераскрытым.

* * *

После того как смерть Кароццы в течение нескольких дней исчезла из заголовков, я понял, что настало время встретиться с Винни и Дэнни. Предоставленная ими информация хотя и оказалась полезной, не отличалась полнотой. Было очевидно, что им известно гораздо больше, чем они сообщили в письмах. Через одного источника я смог передать Винни письмо. Пока мы ждали его ответа, дело Сына Сэма вновь взорвало первые полосы. Давно молчавший Берковиц вдруг решил заговорить.

Его заявления прозвучат во время показаний, данных под присягой нью-йоркскому адвокату Гарри Липсигу, легенде в юридических кругах Большого Яблока. Субтильный, крошечного роста, абсолютно седой Липсиг в свои восемьдесят все еще сохранял энергию ходячей динамо-машины. Некоторые называли его «Королем деликтов», но я любя именовал его «Могущественным клещом». Авторитет Гарри рос с каждым новым делом, за которое он брался. Среди его клиентов было немало знаменитостей, включая Роя Инниса, главу Конгресса расового равенства (КРР).

Наши с Иннисом деловые отношения сложились во время расследования убийств детей в Атланте – трагичного дела, с которым он попросил меня помочь КРР. Иннис и его сотрудники раскопали тревожную информацию, наводившую на мысль о том, что осужденный за два убийства Уэйн Уильямс действовал тогда не один. КРР нашел свидетельницу, заявлявшую, что она раньше состояла в той группе.

Власти Джорджии и федералы, что неудивительно, предпочли проигнорировать информацию КРР и, хотя Уильямса признали виновным лишь в двух убийствах из более чем двадцати, полностью закрыли дело. Свидетельница КРР, с которой я беседовал лично, утверждала, что мотивами убийств послужили наркотики и сатанизм. Заинтересованные лица до сих пор продолжают расследовать в Атланте это дело.

В деле Сына Сэма адвокат Инниса Гарри Липсиг представлял интересы двух жертв – Сальваторе Лупо и Роберта Виоланте – по гражданскому иску на много миллионов долларов, поданному против Берковица. Мы с Липсигом несколько раз говорили об убийстве Московиц и культе, и Гарри был убежден, что Берковиц действовал не один. В итоге он получил постановление суда о праве снять показания с человека, признанного Убийцей с 44-м калибром.

Удивительно, но Берковиц в некоторой степени пошел на контакт, отчасти углубив сказанное им прежде. Но он по-прежнему уклонялся от ответов на многие вопросы и ни разу не затронул детали, которые сообщил Винни и Дэнни. Тем не менее его слова оставались последовательными, а заявления, что немаловажно, совпадали с собранными доказательствами. Показания он дал в Даннеморе 19 января 1982 года. Ниже приводятся относящиеся к делу выдержки.

Берковиц, как и всегда, начал с того, что заявил о нежелании сотрудничать с Липсигом.

– Я отказываюсь отвечать на многие из возможных вопросов, потому что они причиняют мне боль, – сказал он. – Что касается их [жертв] здоровья и благополучия, то я никогда не спорил по поводу денег, так называемых средств в моем распоряжении. Они могут их забрать. Я даже не пытался их сохранить. Они могут их получить. Я признал себя виновным в этих преступлениях, и больше мне сказать нечего.

Затем Липсиг начал давить.

– Вы помните, как ранили Роберта Виоланте?

– Без комментариев.

– У вас есть родственники?

– Один,